– Я задаю вопросы, – процедил прокурор.

– Почему умер мой сын?!! – Лера одновременно чувствовала тошноту, головокружение и жуткий шум в ушах. Её пульс прорывался сквозь кожу, а сердце шарахалось по грудной клетке, вынося рёбра.

Судья с сомнением тихо коснулся молотком стола.

– В результате следственных мероприятий было установлено, что господин Багрянцев за крупное денежное вознаграждение договорился о том, чтобы в заключении судмедэксперта причиной смерти было указано апноэ. Но фактическая причина смерти – асфиксия, – прокурор свёл брови и глянул на Леру исподлобья. – Ваш сын был задушен.

– Неправда! – голос Леры сорвался в хрип. – На нём не было ни одного синяка! Я видела его… тело…

– Прям уж и неправда… Как же вы это сделали?!

– Господин судья!!! – взорвался Волохов.

Воздух в помещении, несмотря на открытые окна, стал похож на раскалённую лаву: он был пламенным и тягучим. Лера не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Дима был готов в любую секунду сорваться с места и спрятать её за собой от этого бессердечного человека.

– Вы знали о махинациях мужа! Но будучи в послеродовой депрессии, которая, кстати, подтверждена той самой весенней экспертизой, расправились с собственным ребёнком! И обменялись секретами с Багрянцевым!

Мир перед глазами Леры пошатнулся и начал меркнуть. Невероятным усилием она смогла вдохнуть немного воздуха и не лишилась сознания.

– Это фарс, а не допрос! Протестую! В экспертизе не было и слова о послеродовой природе депрессии! Депрессия вообще не была подтверждена на сто процентов! Только некоторые её признаки! – глаза Волохова налились кровью.

– Которых почему-то всё же хватило для многомесячного нахождения в профильном учреждении?! – гаркнул в ответ прокурор.

Даниил скрежетнул зубами:

– Моя подзащитная не убивала ребёнка! Если вы смогли предположить её вину, потрудитесь додуматься и до фатальной роли выжившего из ума Багрянцева! Его диагноз поинтереснее!

Судья уже безостановочно долбил молотком и пригрозил обеим сторонам прекратить допрос и исключить показания Леры из следствия.

Всё это время она смотрела в пустоту и надеялась, что ей просто снился какой-то бредовый кошмар. Её чёрный топ уже наполовину пропитался слезами, стекавшими по лицу и шее, но у неё не было сил даже лишний раз моргнуть. Сквозь пелену Пики смутно услышала вопрос от судьи, способна ли она продолжить отвечать на вопросы.

– Да…

– Вы виновны в смерти ребёнка?

– Нет…

– Ваш муж вёл себя достаточно неадекватно, чтобы можно было заподозрить его в убийстве?

– Не знаю… Не хочу в это верить…

– Как он угрожал вам, отказывая в разводе?

– Хотел запереть меня дома и заставить снова забеременеть…

– И этим всё сказано! – выдохнул Даниил.

Судья хмуро посмотрел на него.

– Простите, Ваша честь.

Прокурор с полминуты смотрел в свои записи. Волохов знал, что тот был в курсе дальнейших событий. Знал, что Лера уезжала из страны по поддельному паспорту. Знал о задержании. И всё это ему было впервые запрещено озвучивать по распоряжению сверху.

Министерство обороны не горело желанием решать проблемные вопросы с учётом громкого дела, но два дня назад Волохов позвонил Федотову и очень доходчиво пояснил, что, если дело Леры всплывёт, оно потянет за собой весь “Феникс”, а за ним и скандальную спецоперацию с участием наёмников, которую с большим трудом замяли на мировой арене. И тут уже не получится состроить недоумённое лицо. Разгорится международный скандал с последующими санкциями, громкими увольнениями и тюремными сроками.

– У обвинения больше нет вопросов, Ваша честь.

Судья уточнил, были ли вопросы у стороны защиты. Волохов отрицательно покачал головой, и Леру отпустили. Она на негнущихся ногах сошла с места свидетеля и немного качнулась, но Дима молниеносно её подхватил и вывел из помещения, мысленно проклиная всё и вся.