Мужчина огляделся. С чего начать? За что хвататься? Первым делом, нужно избавиться от тела. Значит, в гараж, там стоит джип. В багажник можно будет бросить и ковер, который теперь действительно не возьмут даже в чистку. Туда же пакет с бокалами, бутылкой, битой посудой. Только бы хватило времени!

Он потянул на себя ковер. Набухший от влаги, он еле поддался. По полу потянулась алая полоса. Мужчина посмотрел на свои руки. Они были перепачканы. А за окном неумолчно завывал ветер.

Внезапно раздался звонок в дверь. Мужчина замер на месте, но громкое дребезжание, звучащее почему-то как милицейская сирена, не прекращалось. Он опустил плечи. Все было кончено…

Упорный, непрерывный сигнал поступал, казалось, прямо в мозг. Дмитрий протянул руку в сторону источника звука, и пальцы наткнулись на небольшой корпус мобильного телефона. Тот трезвонил, не переставая.

Дмитрий подпрыгнул в постели и, осоловевший после тяжелого сна, уставился на дребезжащий аппарат. Автоматически дал отбой. Так, значит, это был только сон!

Он поднес к глазам руки. Все, как обычно: длинные пальцы с коротко стриженными ногтями, редкие рыжеватые волоски, никаких следов крови.

Бросил взгляд на место рядом с собой. Подушка примята, покрывало откинуто в сторону. На коврике перед кроватью стоят домашние туфли. Но их хозяйки нет рядом. В ванной комнате не шумит вода. В доме непривычно тихо.

Дмитрий сел в кровати, обхватив голову руками. Приснится же такая жуть! Простыни были влажными от пота. Должно быть, убийство во сне далось ему непросто. Он чувствовал страшную слабость и даже легкое головокружение. Сердце глухо стучало в груди. Пальцы дрожали. Но все же он был рад своему внезапному пробуждению.

Телефон зазвонил вновь. Дмитрий вздрогнул и мысленно обругал себя за собственную трусость.

– Извини, я, должно быть, разбудила тебя, – раздался в трубке мягкий женский голос.

– Нора! – зашипел он в трубку. – Я же просил не звонить мне!

– Интересно, почему?

Дмитрий соскочил с кровати и крадущимися шагами добрался до двери в ванную комнату, тихонько приоткрыл ее. Пусто. На стенах не серебрились капли влаги – должно быть, супруга уехала уже давно.

– Ты что, опять заснул? – осведомился капризный голос в трубке.

– Я здесь, – коротко ответил он и одним прыжком преодолел расстояние до двери в коридор, выглянул наружу и даже прислушался. Никого. Он облегченно выдохнул в трубку: – Ну же, дорогая… Ты, верно, сошла с ума! Звонишь мне спозаранку, – упрекнул он собеседницу.

– Уже двенадцать часов, между прочим.

– Неважно! – Он начал раздражаться. – А если бы рядом оказалась моя жена?

– Врешь. Старуха уже в восемь часов бегает по стройке.

– Бывают исключения. А я не желаю по твоей милости попасть в щекотливую ситуацию. И так последнее время живу как на пороховой бочке.

– Что-то опять случилось? – спросила она, искусно маскируя любопытство.

– Да. Впрочем, нет, – пробормотал он. – Так, ерунда. Мне приснился сон.

– Сон?! – разочарованно протянула Нора.

– Ну да, сон. Ты не поверишь, но я убил ее. – Его голос перешел на свистящий шепот. – Сам убил. Своими руками.

– Действительно не поверю, господин белоручка! – рассмеялась она. – Ты не способен даже уговорить ее на развод. Где уж тебе обагрить руки кровью!

– Кровь, Нора! – Дмитрий болезненно поморщился. – Кровь была повсюду. Знаешь, дорогая, это не по мне!

– Да знаю уж, – вздохнула она. – Скажи лучше, когда увидимся.

– Я сам тебе позвоню. Ты поняла? Сам!

– Тогда звони скорее, иначе я за себя не ручаюсь.

– Хорошо, хорошо. До встречи!

Он положил трубку. До чего напористы бывают женщины! Связавшись с личной маникюршей жены, он прекрасно осознавал, что обрек себя на существование буквально на острие ножа. Супруга ревнива, и в случае, если роман с Норой всплывет на поверхность, последствия для него могут быть сравнимы с вселенской катастрофой. Но запретная связь щекотала нервы и вносила в его обыденную жизнь элемент авантюры. Кроме того, всякий раз, когда супруга своими придирками и занудством доводила его до состояния тихого бешенства, осознание собственной неверности ложилось как бальзам на страдающую душу. Он мстил за себя и чувствовал свою правоту.