И вот теперь он, человек с высшим образованием и научной степенью, сидит на табурете, привинченном к полу, в крошечном помещении с окошком под самым потолком и ждет. Чего?

– Аркадий Александрович, вы меня слышите?

В ушах звучал чей-то мягкий, участливый голос, очень непохожий на те, напоминавшие ему лай сторожевых собак, которые ему довелось здесь услышать. Соболев поднял голову и натолкнулся на сочувственный взгляд молодого человека в обычном костюме, без галстука.

– Ну, как вам здесь?

Усмешка исказила его губы. Что он мог ответить?

– Сигарету хотите?

Вообще-то Аркадий не курил. Давно бросил. Но сейчас сложилась ситуация, когда вдруг очень захотелось закурить снова. Он взял сигарету из рук молодого человека. Тот поднес зажигалку.

– Я – ваш следователь. Моя фамилия Чирков. Я буду вести ваше дело.

О боже! Неужели ему наконец повезло и его делом займется не один из тех негодяев, которые громко ржали, когда он снимал с себя трусы, а приличный молодой мужчина с правильным выговором и сочувственной улыбкой?

– Я понимаю, каково вам здесь оказаться. Вы – не наш типичный клиент, не какой-то там разбойник или бандит, вы человек, попавший в трудную ситуацию…

Соболев слушал и кивал головой: «Да. Да».

– Здесь, конечно, не сахар, – продолжал сочувствовать следователь. – Отвратительно пахнет. Отвратительно кормят. Здесь не место для таких, как вы. Если бы все зависело только от меня, я немедленно отпустил бы вас домой…

Аркадий вынул сигарету изо рта и в безмолвной надежде уставился на Чиркова.

– Многое будет зависеть от вас, Аркадий Александрович. Мы должны убедиться в вашей лояльности, в том, что вы желаете сотрудничать со следствием и сделаете все от вас зависящее, чтобы мы как можно скорее выяснили все обстоятельства вашего дела.

– Я готов, – сказал Соболев.

Следователю такая решимость понравилась.

– Вот и отлично. Давайте вспоминать все по порядку. Фамилия Кислова вам знакома? Софья Кислова?

Аркадий покачал головой.

– Нет. Мне ее называл оперативный работник, но я так и не мог вспомнить, кто это такая.

– Хорошо. Тогда мы пойдем другим путем. Что вы делали четырнадцатого октября? Меня интересует вечер.

– Четырнадцатого октября у моей жены был день рождения. Мы отмечали его в ресторане.

– Кислова была в числе гостей?

– Не помню. Может быть.

– Вы ушли оттуда с женой?

– Нет. Моя супруга… ее зовут… Впрочем, неважно. Жена уехала в аэропорт. Я остался с гостями.

– Вы пили?

– Пил, – честно признался Аркадий. – Мне кажется, я сильно выпил. Обычно я довольно равнодушно отношусь к спиртному, но тут на меня что-то нашло. Бес попутал.

– Как вы ушли из ресторана?

– Ко мне подошла какая-то женщина… Или я к ней подошел. Мы стали разговаривать. Хорошо так, душевно. Потом, кажется, пошли в бар и опять пили и разговаривали.

– Вы можете описать ту женщину?

Лицо Аркадия страдальчески исказилось.

– Можете мне не верить, но я вообще мало что помню. Кажется, она была блондинкой лет тридцати…

– Ей тридцать девять.

– Тридцать девять? Старше, чем моя жена? О боже мой!

Чирков сочувственно улыбнулся.

– Ну что же, бывает… А как вы оказались в гостинице?

– Не помню.

– Но вы же не будете отрицать то, что были в гостинице?

– Нет, конечно. Если меня забрали из гостиницы, глупо говорить, что меня там не было.

– Разумно. И что же там произошло? Вы решили приударить за вашей знакомой?

– Приударить?!

«Хорошо, что он так деликатен», – подумал Аркадий, вспоминая, какой лексикон использовали оперативники.

– Все-таки опишите ваши действия, Аркадий Александрович.

– Я не помню.

Следователь оперся спиной о стену и покачал головой.

– Эдак у нас с вами ничего не получится, – расстроился он. – Вы не хотите говорить. Что, по-вашему, я должен писать в протокол? То, что вы ничего не помните?