– Тяжелый у вас выдался денек, верно? – Его низкий голос звучал тише, нежели прежде, в нем слышалось чуть ли не сочувствие.

– Для Харди он сложился куда хуже. Ваше имя встретилось мне в газете, поэтому я и пришел.

– Не уверен, что понял цель вашего визита.

– Как вы считаете, его семья выдвинет против нас судебный иск? Если да, то мне, наверное, лучше уйти.

– Никакой семьи не существует, об иске можете забыть. Правда, я мог бы поднять кой-какой шум. Полагаю, пристреливший его коп – белый, так что не составит особого труда вытрясти из городских властей горстку монет за… скажем, нарушение покоя граждан. Однако я предпочитаю развлекаться по-другому. – Грин рукой обвел помещеньице: – Видит Бог, мне забот хватает.

– Полицейского я не видел. – Только сейчас я осознал, что именно так оно и было.

– Я сказал, забудьте об иске. Это все, с чем вы пришли?

– Я пока и сам не знаю, для чего пришел. Утром явился на работу, будто вчера ничего не случилось, но так и не смог сосредоточиться на делах. Решил развеяться за рулем. И почему-то приехал сюда.

Грин медленно покачал головой, пытаясь постичь услышанное.

– Кофе хотите?

– Нет, благодарю. Думаю, вы неплохо знали мистера Харди.

– Да уж! Девон был моим постоянным клиентом.

– Где он сейчас?

– Наверное, в городском морге при центральном окружном госпитале.

– Поскольку родственников нет, кто позаботится о теле?

– Невостребованных мертвецов хоронят за счет города. В отчетности это называется «похороны неимущего». Для таких есть специальное кладбище неподалеку от стадиона Роберта Кеннеди. Вы здорово удивитесь, если узнаете, сколько народу закапывают там ежедневно…

– Не сомневаюсь.

– …как удивитесь любой стороне жизни бездомного.

Это было мягким, но выпадом, впрочем, я не испытывал ни малейшего желания вступать в бессмысленную пикировку.

– А СПИДа у него, случаем, не было?

Грин несколько мгновений пристально поизучал потолок.

– А в чем дело?

– Я стоял позади Харди. Пуля снесла ему половину черепа. У меня все лицо было в его крови и мозгах, только и всего.

Эта фраза автоматически перевела меня из ранга негодяя в разряд среднего белого человека.

– Не думаю, чтобы Харди болел СПИДом.

– А интересно, у трупов берут кровь на анализ?

– У бездомных?

– Ну да.

– В большинстве случаев берут. Но ведь Девон не просто умер.

– Не могли бы вы выяснить?

Грин пожал плечами.

– Конечно, – неохотно выдавил он и вытащил из кармана ручку. – Так вот почему вы приехали. Боитесь, что подцепили СПИД?

– И поэтому тоже. А вы бы не испугались?

– Еще как!

В каморку вошел Абрахам, крошечный человечек лет сорока. Темная еврейская бородка, роговые очки, обвислый пиджак, мятые брюки, грязные туфли. И притом мина, будто он Божий посланник, которому поручено спасти человечество.

На меня он не обратил ни малейшего внимания. Грин, похоже, и не ждал от него особых церемоний.

– Обещают жуткий снегопад, – сообщил он Абрахаму. – Необходимо проследить, чтобы все наши приюты были открыты.

– Этим я как раз и занят, – огрызнулся Абрахам и вышел.

– Понимаю, вам не до меня, – сказал я.

– Так вы только по поводу анализа крови?

– Думаю, да. А вы не знаете, почему он решился на такое?

Грин снял очки, протер их салфеткой, положил на стол и принялся тереть глаза.

– У него было не все в порядке с головой, как и у большинства этих людей. Когда годами живешь на улице, пьешь, балуешься наркотиками, когда спишь на мостовой, а тебя пинает ногами то полиция, то шпана, начинаешь потихоньку сходить с ума. Кроме того, ему хотелось отомстить.

– За выселение?

– Именно. Несколько месяцев назад Харди перебрался в заброшенный склад на углу Нью-Йорк-стрит и Флорида-авеню. Кто-то понастроил внутри фанерных перегородок, получились небольшие квартиры. Не самое плохое место для бездомного: крыша над головой, водопровод, туалет. И всего за сто долларов в месяц, платить нужно было бывшему сутенеру, выдававшему себя за хозяина.