Розалия Марковна, вышедшая к столу следом за своей воспитанницей Зиной, скромно и с достоинством поздоровалась и тихонько села у края стола. Она не подавала голоса, но явно чувствовала, что разговор только что шел о ней. Обед протекал своим чередом, близился десерт. Посередине стола уже красовалось фигурное печенье, яблоки и клубника. Полина Карповна, раздраженная предшествующим разговором, невольно желала хоть как-нибудь уязвить гувернантку.

– Помнится мне, Розалия Марковна, что вы как-то упомянули, будто родители вашего отца не принадлежали к православной вере? – Боровицкая положила в рот спелую ягоду клубники.

– Да, сударыня. Предки моих родителей происходили из древнего народа, проживающего в Крыму. Караимы называются.

– Что это за караимы такие? – фыркнул Ефрем Нестерович. – Татары, что ли, мусульмане или язычники?

– Татары действительно близки к караимам по образу жизни, – мягко продолжала Розалия Марковна, словно не чувствуя недоброжелательного тона хозяев, она уже привыкла к подобной манере бесед в этом доме. – Только вера их, скорее, ближе к православию. Они почитают Иисуса Христа, но считают его не сыном Божьим, а Пророком, как и мусульмане – своего Магомета. К тому же они не признают Святой Троицы и Святого Духа.

– Да как можно терпеть такое святотатство! Какое же тут православие! Точно иудеи! – недовольно вскричала Боровицкая и раздраженно отодвинула тарелочку с ягодами.

– Нет, сударыня. Смею заметить, что иудейская вера тоже далека от веры караимской. Караимы не признают никаких постановлений духовенства, не чтут Талмуд, подобно иудеям. Они почитают только Библию, Ветхий Завет.

– И как можно терпеть столько инородцев! Ваш папенька правильно поступил, что сделался православным христианином! – продолжала Полина Карповна.

Розалия Марковна старалась говорить спокойно и бесстрастно. Хотя наблюдательный взгляд давно заметил бы, что ее грудь стала подниматься чаще, а щеки приобрели более яркую окраску. Она все крепче сжимала губы, не позволяя себе резкого тона или иных признаков раздражения.

– Да, обстоятельства жизни моего покойного отца сложились таким образом, что он принял православную веру. И меня тоже крестил православный батюшка. Однако посмею заметить, что вероисповедание человека вовсе не означает, что он хороший или плохой, чем-то лучше или хуже других.

– Вот тебе раз! – громко стукнул вилкой по столу Ефрем Нестерович. – Да кто же, кроме русского православного человека, больше к геройству склонен? К защите Отечества своего?

– Отец рассказывал мне, что среди доблестных защитников Севастополя во время Крымской кампании было много караимов, они же потом и на Балканах воевали. К тому же государи наши, Екатерина Великая, Николай Первый, Александр Первый, нынешний Государь, – все покровительствовали караимам, даровали им многие права, как и православным.

– Господа! – вмешался в разговор Сергей. – Мне кажется, господа, что в данном случае мы все должны подивиться тем познаниям, которыми обладает госпожа Киреева. Просто восхитительно, что такая молодая особа имеет столь глубокие познания в подобных сложных материях!

– Я полагаю, что ни к чему девице рассуждать о вере, как, впрочем, и обо всем ином. Надеюсь, сударыня, на уроках с моей дочерью вы не позволяете себе подобных вольных высказываний? Надеюсь, вы не прививаете девочке любви к досужим рассуждениям и заумствованиям? Эдак она у меня станет синим чулком и проспит всех женихов!

– Папа! – обиделась Зина.

– Ефрем Нестерович! – с улыбкой и некоторой долей язвительности заметила Желтовская. – Госпожу Кирееву трудно было бы сравнить с синим чулком!