– То же самое. Так ты говоришь, он всегда заказывает одно и то же?

– Да, всё верно! – ответил он с улыбкой.

– Ну как же… – сказала она, улыбнувшись – Могла и догадаться.

Сделав заказ, я вернулась к нему.

Он вызывал у меня двойственные ощущения: с одной стороны – интерес, с другой – лёгкое раздражение. Его неряшливый вид сочетался с каким-то внутренним равнодушием к миру. На нём была рубашка, измазанная краской, и взъерошенные волосы, но это совсем не выглядело отталкивающе. Скорее наоборот: создавалось впечатление, что он пересмотрел свои взгляды на жизнь и отказался от погони за пустым и неважным.

– Две больших шаурмы с сыром! – крикнул продавец.

Я спохватилась и пошла забирать наш заказ.

– Приятного аппетита! – сказал продавец.

– Спасибо! – ответила она и направилась обратно.

Подойдя к нему, я протянула его заказ.

– Куда дальше? – спросила она.

– Пойдём, покажу.

Мы пошли вверх по переулку, затем поднялись по лестнице. На вершине он уселся прямо посередине верхней ступеньки и кивком головы указал мне сесть рядом.

– Здесь?

– Ты брезгуешь?

– Нет. – ответила она уверенно и села рядом.

Оглянувшись, я поняла, почему он выбрал это место. Перед нами открылся вид на длинный бульвар, простиравшийся на несколько кварталов. Всё было как на ладони: люди, машины, движущаяся жизнь. Вид говорил сам за себя, и слова были лишними.

Я стала наслаждаться моментом, поедая уличную еду. Мы молчали. Такие места предназначены для того, чтобы бывать здесь в одиночестве, и слова только мешали. Здесь говорили пейзаж и атмосфера.

Мне было приятно, что он показал это место.

На обратном пути я купила кофе, и мы немного поговорили, но мои мысли всё ещё возвращались к тому моменту на верхней ступеньке. Я размышляла о многом и замечала, что мой спутник уже не кажется таким невыносимым. Напротив, он стал казаться забавным и даже приятным.

Когда мы зашли в здание, он ушёл что-то проверить, а я поднялась наверх, отдала кофе и спросила, где можно найти лестницу. Получив ответ, я сразу взялась за работу.

Её было много, поэтому я разделила процесс на этапы. К сожалению, завершить всё за один день было невозможно – краска должна высохнуть перед нанесением следующего слоя. Да и Рафаэль Санти рисовал её не один день и даже не месяц…

Для начала мне нужна была мотивация. Объём работы пугал, и голова шла кругом. Тогда я представила, как получаю за эту работу деньги: открываю конверт, вижу сумму, чувствую удовлетворение.

Меня легко мотивировать, если это не нарушает моих принципов. А кто не любит деньги? Это инструмент для взаимодействия с миром. Неприятно признавать, но это так. Конечно, есть нематериальные ценности, которые делают нас личностями, но давайте будем честными: деньги решают почти всё. Как говорится: «Плачут все, даже люди в Lamborghini». Поэтому, если и плакать, то в нём, а не в шалаше.

На первый слой у меня ушло семь часов. Я увлеклась работой и мыслями, которые сопровождали меня всё это время. Музыка заглушала всё вокруг, и я полностью потерялась во времени. Как всегда, очнулась только ближе к окончанию. Окинув взглядом мастерскую, я заметила, что в помещении остались только двое человек, не считая меня. Два отчаянных любителя искусства или, возможно, два безответственных человека, что отложили свои задачи на «последний день».

Взглянув в окно, я пошатнулась на лестнице: за окном уже был вечер. Солнце покинуло нас, не дождавшись завершения моего рабочего дня. А мне предстояло ещё немного подправить левую сторону. Всё выглядело отлично, пока я не отошла и не поняла, что это не так.

Закончив процесс, я отправилась отмывать всё, что успела испачкать за день. На это ушло ещё полчаса. Нужно было помыть кисти, вазы, палитры, убрать рабочее место и отнести мусор. В раздевалке, которая одновременно служила и местом для чистки инструментов, я столкнулась с девушкой, которая болтала без умолку.