– Я поведу, – вызвался Фишер.

Он перелез через спинку на переднее сиденье, завел мотор и повернул налево по наезженной щебеночно-асфальтовой дороге.

Эдит вдруг глубоко вздохнула.

– Хотела бы я знать, чего ожидать.

– Чего угодно, – не оглядываясь, сказал Фишер.

11 ч. 47 мин.

В течение пяти минут Фишер с черепашьей скоростью вел «кадиллак» по узкой туманной дороге. Потом затормозил и выключил двигатель.

– Прибыли, – сказал он, открыл дверцу и, застегнув свой морской бушлат, нырнул наружу.

Эдит обернулась, услышав, как Лайонел открыл дверь рядом с собой. Подождав, пока он вылезет, она последовала за ним и поежилась.

– Холодно. Да еще этот запах!

– Наверное, где-то рядом болото.

К ним присоединилась Флоренс, и все четверо молча начали озираться.

– Туда, – наконец проговорил Фишер, глядя через капот автомобиля.

– Давайте осмотримся, – предложил Барретт. – Багаж мы можем принести позже. Вы нас проведете? – обратился он к Фишеру.

Тот двинулся вперед.

Пройдя всего несколько шагов, они наткнулись на каменный мост, и, проходя по нему, Эдит заглянула через перила. Если внизу и была вода, то ее скрывал туман. Эдит оглянулась. Лимузин тоже уже поглотило туманом.

– Не свалитесь в пруд, – донесся спереди голос Фишера.

Она повернулась и увидела впереди водную поверхность, а слева – изгибающуюся посыпанную гравием дорожку. Поверхность воды напоминала мутный желатин, забрызганный пятнами мелкого мусора, травы и листьев. Над всем этим витали миазмы гниения, а на берегу возвышались зеленые от скользкой тины камни.

– Теперь понятно, откуда этот запах. – Барретт покачал головой. – У Беласко, конечно, был пруд.

– Ублюдочная Топь, – сказал Фишер.

– Почему вы так его назвали?

Фишер промолчал, а потом ответил:

– Расскажу позже.

Теперь они шли молча, слышался лишь шорох гравия под ногами. От холода пробирала дрожь, клейкая сырость словно проникала до костей. Эдит подняла воротник пальто, взяла Лайонела под руку и смотрела себе под ноги. Сразу за ними шла Флоренс Таннер.

Когда Лайонел наконец остановился, Эдит быстро подняла голову.

Перед ними в тумане маячила громада дома.

– Отвратительный, – сказала Флоренс, чуть ли не со злобой.

Эдит взглянула на нее.

– Мы даже еще не вошли внутрь, мисс Таннер, – заметил Барретт.

– Мне не нужно заходить внутрь.

Флоренс повернулась к Фишеру, который рассматривал дом, и увидела, что он дрожит. Она взяла его за руку, и он так стиснул ее кисть, что Флоренс сморщилась.

Барретт и Эдит смотрели на укутанное туманом, как саваном, здание. Во мгле дом напоминал какой-то призрачный утес, преграждающий им путь. Внезапно Эдит наклонилась.

– У него нет окон, – тихо проговорила она.

– Он замуровал их, – сказал Барретт.

– Зачем?

– Не знаю. Возможно...

– Мы попусту теряем время, – прервал его Фишер и, отпустив руку Флоренс, поспешил вперед.

Они преодолели последние ярды по засыпанной гравием дорожке и по ступеням поднялись на крыльцо. Эдит заметила, что ступени все потрескались и из щелей растут поганки и пожелтевшая от мороза трава.

Они остановились перед массивной двустворчатой дверью.

– Если она откроется сама, я уеду домой, – попыталась пошутить Эдит.

Барретт схватился за ручку и потянул. Дверь не поддавалась. Он посмотрел на Фишера.

– Такое с вами случалось?

– Не раз.

– Хорошо, что у нас есть ключ.

Барретт достал его из кармана пальто и вставил в скважину. Но ключ не поворачивался. Барретт дергал его туда-сюда, стараясь расшатать замок.

И вдруг ключ повернулся, и тяжелая дверь распахнулась. Эдит вздрогнула.

– Что это? – прошептала она.

– Для тревоги нет причин, – поспешил успокоить ее Барретт.