– Это длинная история, Бен. Когда мы немного успокоимся, я расскажу. А сейчас мне хочется получше прочувствовать это место.

Она остановилась в пятне света и закрыла глаза.

Фишер смотрел на нее. В тусклом освещении женщина с белой как слоновая кость кожей и золотисто-рыжими волосами казалась похожей на фарфоровую куклу.

Спустя какое-то время она снова повернулась к Фишеру.

– Здесь я ничего особенного не ощущаю. Вы согласны?

– Как скажете.

Он включил фонарик, и они по лестнице поднялись в коридор.

– Куда теперь? – спросила Флоренс.

– Я не так хорошо знаю это место. Я пробыл здесь всего три дня.

– Что ж, исследуем. Нет нужды... – Она вдруг замолчала и остановилась, повернув голову вправо, словно услышала сзади какой-то звук. – Да. Печаль. Боль. – Флоренс нахмурилась и покачала головой. – Нет, нет. – Она протяжно вздохнула и посмотрела на Фишера. – Вы сами чувствуете.

Он не ответил. Флоренс улыбнулась и отвела взгляд.

– Что ж, посмотрим, что еще тут можно найти. Вы читали статью доктора Барретта, где он сравнивает экстрасенсов со счетчиком Гейгера? – спросила она, когда они шли по коридору.

– Нет.

– Неплохое сравнение. В некотором роде мы действительно похожи на счетчик Гейгера. Подставь нас под парапсихические эманации, и мы начнем тикать. Конечно, разница в том, что мы не только инструмент, но и судьи – мы не только получаем впечатления, но и оцениваем их.

– Угу, – пробурчал Фишер.

Флоренс взглянула на него, но ничего не добавила.

Они стали спускаться по лестнице от церкви, Фишер светил фонариком под ноги.

– Интересно, понадобится ли нам целая неделя, – снова заговорила Флоренс.

– И целый год было бы не слишком много.

Она постаралась, чтобы ее возражение звучало помягче:

– Я видела, как самые темные парапсихические вопросы решались в одну ночь. Мы не должны... – Флоренс замолчала, сжав рукой перила, потом с яростью пробормотала: – Чертова клоака.– Ее передернуло, и она покачала головой. – Ах, бедняга. Такая злоба. Такая разрушительная злоба. – Флоренс с трудом вздохнула. – Это очень враждебный человек. И неудивительно. Кто упрекнет его после заточения в этом доме? – Она посмотрела на Фишера.

Дойдя до нижнего коридора, они подошли к металлическим дверям с окошками наподобие иллюминаторов. Фишер толкнул створку и придержал ее для Флоренс. Они вошли, и их шаги резко застучали по плиткам на полу, отдаваясь под потолком.

Размерами бассейн был под стать олимпийскому. Фишер посветил фонариком в мрачную зеленую глубину, потом подошел к краю бассейна и опустился на колени на углу. Засучив рукав свитера, он опустил руку в воду и, поводив ею там, с удивлением проговорил:

– Не очень холодная. И прибывает. Наверное, в бассейне отдельный генератор.

Флоренс посмотрела на поблескивающую воду. По поверхности разошлась созданная Фишером рябь.

– Здесь что-то есть, – сказала женщина и не взглянула на Фишера за подтверждением.

Он подошел к ней.

– В другом конце парилка.

– Пойдемте посмотрим.

Гулкое эхо сопровождало их шаги, когда они шли вдоль края бассейна, так что создавалось впечатление, что следом идет еще кто-то. Флоренс взглянула через плечо и прошептала:

– Да.

Фишер открыл очередную тяжелую металлическую дверь и, держа ее раскрытой, посветил внутрь. Квадратная парилка протяженностью двенадцать футов вся была облицована кафелем. Вдоль стен тянулись встроенные деревянные скамьи, а на полу, как окаменевшая змея, изогнулся выцветший зеленый шланг, соединенный с краном.

Флоренс состроила гримасу.

– Извращение. Здесь... – Она глотнула, словно освобождая горло от горькой желчи. – Здесь. Но что здесь?