«Стыдись, Вероника, – голосом умудренного опытом наставника молвил Джастудай, заставив меня невольно вздрогнуть от неожиданности. – Разве пристало воительнице бежать от трудностей? Ведь ты даже не попробовала их разрешить».

Вот всегда так – и хорошего ничего не посоветуют, и удовольствие испортят. Не иначе эта пара занудных клинков досталась мне в наказание за ужасные злодеяния в прошлой жизни. Джастудай ничего не ответил, но его демонстративное молчание давило невыносимым грузом осуждения.

«Ладно тебе дуться, братец. Это несолидно для воина, – неожиданно встал на мою защиту Кумивар, заставив испытать чувство благодарности и насторожиться одновременно. От этого зубоскала хорошего ожидать не приходится. – Должен признать, некоторая критика в наш адрес не лишена основания. Раз уж ты так жаждешь совета, то, так и быть, предложу кое-что».

«Я вся внимание, – чуть не сделала реверанс я. – Можно сказать, жду, дыханье затая».

Как и следовало ожидать, шпильку Кумивар благополучно пропустил мимо ушей. Возможно, когда ты в большей степени состоишь из стали, уколы не так чувствительны, даже если это остроты.

«Предлагаю извлечь из грифона копье и внимательно осмотреть на предмет опознавательных знаков. Оружие – вещь не дешевая, и многие рыцари метят его. Кто-то из-за банальной скупости, кто-то из чистого тщеславия».

«Тщеславия?» – удивилась я.

«Разумеется. Никто не сможет приписать добычу себе, если из трофея красноречиво торчит оружие с твоей монограммой и гербом», – сменив гнев на милость, охотно разъяснил Джастудай.

«Снимаю шляпу перед их предприимчивостью, но чем это может помочь лично мне?» – все еще недоумевала я.

«У того, кто запустил в монстра копьем, наверняка имелась веская причина это сделать», – терпеливо пояснил Кумивар.

Что-то он больно покладист. Не подменили ли его? В ответ клинок иронично хмыкнул: «Грифоны не слишком популярные твари. Прибавим к этому дорогое личное оружие и получим рыцаря, обретающегося где-то поблизости в горах в поисках законного трофея».

«Остается найти героя, и пусть он забирает свою добычу!» – восхитился изящным решением проблемы Джастудай.

«Именно, – радостно подтвердил Кумивар. – Нам чужого не надо. Свое девать некуда».

«Все это так, – засомневалась я. – Но горы протянулись на многие километры. Грифон вполне мог пролететь не один десяток, прежде чем «осчастливил» Арданассак своим падением. Как мне его найти? Не ехать же непосредственно во владения его рода. С моим счастьем они либо находятся где-то у черта на рогах, либо отсутствуют в принципе. Этак я рискую всю жизнь провести в странствиях».

«Дорогая, в твои молодые годы – и такой пессимизм, – осуждающе зацокал языком Кумивар. – Уныние, между прочим, один из смертных грехов. На копье наверняка сохранился запах владельца. Дай его понюхать тигру, подключи левбая наконец. По-моему, раз он так жаждет обрести свой истинный облик, пусть потрудится немного. Заложит, так сказать, кирпичик в стену своего благополучия».

Я застыла как громом пораженная. Ай да Кумивар! Ай да су… М-да. Не будем уточнять кто, а то обидеться может. Самоирония Пушкина, принятая на свой счет, может огорчить гордый клинок. Я попыталась проявить твердость характера. Собрала всю волю в кулак, собралась с духом, что, надо сказать, далось весьма нелегко. Шагнула к поверженному грифону, ухватила обеими руками копье и дернула так, что в глазах потемнело. Раздался треск, и я с обломком грозного оружия усекновения монстров полетела в ботву, словно камень, удачно пущенный из пращи метким стрелком. Потому как угодила я прямиком на единственный целый кочан капусты и, разумеется, его раздавила.