Все осторожно повертели, покрутили чашечки, кувшинчики и удобно расселись на диванчиках, стульях, на лавке, покрытой медвежьей шкурой.

Федор Игнатьевич воссел на широком, похожем на трон кресле, раскурил трубку и вопросил:

– Ну так что там, в дальних странах? К войнам или к торговле расположены?..

До сумерек рассказывал Федор про тихий красивый Копенгаген, про скалистый и маленький Гибралтар, про шумный и веселый Ливорно, про громадный и опасный Константинополь, про народы и страны, разные порядки и обычаи в тех землях. Сестра всплескивала руками, ахала, переспрашивала. Отец шикал на нее, поворачивал на политику и дела воинские.

– Лучше ли у них армии? А артиллерия? А корабли? А как устройство по руководству флотами?

Федор объяснил, а адмиралтеец с удовольствием добавил, что русским флотом управляет Адмиралтейств-коллегия из пяти членов: генерал-кригс-комиссар, генерал-интендант, генерал-цейхмейстер, генерал-цалмейстер и генерал-контролер. В ведении каждого была своя экспедиция: комиссариатская, интендантская, артиллерийская, казначейская, контролерская. У каждого экспедитора были свои помощники – оберы. И он надеется, что скоро будет таковым обером в своей интендантской экспедиции. А потом Федор немного поважничал, позагадывал Даше и Ивану морские загадки. Те силились отгадать, качали головами, хохотали, когда он объяснял им, что сие значит.

– Вот ты, Ваня, скажи, что значило бы по-твоему: быть на ветре.

– Ну так тут дураку понятно: обвеваться ветром.

– Так, да не так. Сие значит: иметь преимущество перед другими кораблями. А еще не бояться ничего, быть удачливым. А вот еще о ветре говорят собеседнику, что ты имеешь ветер. С одной стороны, то значит – скорость имеешь, а с другой – значит быть в милости, в успехе. – Федор подошел к Дашеньке, погладил ее по голове и сказал: – Французский учишь? – Та кивнула. – Скажи, как понимать их выражение: порт де салю?

Даша зарделась, подумала и неуверенно сказала:

– Может, порт приветствия?

– Ну, может быть, а у моряков то значит гавань для убежища или дом, место, в котором следует искать покровительства. У меня такого места, пожалуй, и не было. А ты, отец, как поймешь сие морское выражение: скроить штаны?

Федор Игнатьевич, увлеченный общей игрой, хохотнул:

– Ха, догадываюсь, что не в портновском смысле, наверное, у вас там его употребляют…

– То-то и оно-то. Сие значит заставить гонимое судно поставить все паруса и употребить все средства для ухода.

– Братик, а что едите в голом море? – снова вмешалась Даша.

– Да все, Дашенька: солонину, рыбу, кашу, сухари. Я разносолов не прошу, все ем и себя приучаю к разному. У нас один офицер из французов ловил морских рыбок, червей, улиток, медуз, уксусом заливал, солил и ел. Даша взвизгнула, прикрыла рот:

– А ты, братец?

– Я тоже рюмку водки выпил – и съел. Море, оно к умеренности и всеядности клонит.

Федор Игнатьевич разумом давно понял, что сын, повидавший света больше его, живет неведомым ему порядком и законом. Его же законы предполагали жестокую власть командира. Строго спросил:

– Моряков порешь?

– Я их, батя, учу. Сие главное. Мудрость офицерская состоит в том, чтобы править людьми, а не истуканами. Человека и наказать можно за провинность, а истукану все едино: наказывай, не наказывай.

– Ну а моря-то боишься?

– Петр I сказывал: боишься пульки – не ходи в солдаты. Так и у нас: боишься моря – не ходи в моряки. Я же собираюсь до самого вечера дней моих на море служить.

– Амуритесь, поди, там, за рубежом? Девицы заморские, чай, лучше наших? – подмигнул Степан. Даша заполыхала лицом, всплеснула руками: