Здесь приступила к делу и знаменитая семья корабельных мастеров Афанасьевых, Иван Афанасьевич и Семен Афанасьевич, во всю силу заработали подмастерья корабельные Осип Матвеевич Матвеев, Петр Иванович Пешев, Василий Петрович Петров. Однако не хватало леса подходящего. Коллегия предписывала «осмотреть» Борисоглебские, Шиповые леса, не могут ли там отыскаться подходящие деревья для мачт, обшивки, днища «новоизобретенных» кораблей. В экспедиции посылались офицеры, корабельные подмастерья, купцы.
«Все на наших старых донских верфях приходилось вновь переделывать и перестраивать… для всех новых судов приходилось свозить отовсюду строительный материал и всевозможные их принадлежности и строить вновь для них шлюпки и собирать артиллерию…» (История Севастополя).
По Дону на праме
Для северян такое жаркое мартовское солнце было в диковинку, грелись как мухи, размаривало, даже сидев-шие на веслах пытались дремать.
– Гляде-еть вперед! – все покрикивал командир Ушаков. Да, то было первое подчиненное ему судно – прам номер 5. Он на нем уже плавал под началом Апраксина, стоял под началом капитана 1 ранга Пущина в устье Дона, оберегая Азов от турок. Но вот командует, капитанствует впервые.
Прам ткнулся носом в песок, солдаты, что ныне в морских служителей превращались, попадали: кто на скамьи, кто на борт привалился, а стоящий у кормы и, наверное, задремавший часовой вывалился в воду и закричал благим матом. Хороша командочка. Ушаков, чтобы привести в чувство, объединить, резко и пронзительно скомандовал:
– Якорь отдать! Весла сушить! Кормовой, брось конец утопающему, а то захлебнется в луже.
Еще две-три команды, и кутерьма на праме как-то улеглась, все успокоились. Якорь плюхнулся в песок, небольшой трапик лег почти у берега, и Ушаков, опустившись на берег, приказал боцману:
– Раскладывать невдалеке костры, – благо несколько бревен выловили по дороге, – готовить пищу.
Он же пошел доложиться прибывшему в Новопавловск вице-адмиралу. Небольшую шлюпочку командующего несуществующим флотом хорошо знали в Таврове, Павловске, в Икорце, да и по всему Дону, ибо она появлялась без предупреждения там, где стопорилось дело, не хватало леса, рабочих, не могли разобраться в чертежах, не хватало продовольствия, ссорились между собой военные и морские начальники, кричали друг на друга строители. Тут-то и появлялся Алексей Наумович. Быстро всех мирил, передвигая сроки, конечно, в сторону уменьшения, наказывая нерадивых, поощряя старательных и всех заражая целью – построить южный флот России.
Вот и здесь, в Новопавловске, он собирал очередной отряд построенных, или, вернее, полупостроенных, кораблей, чтобы пустить их вниз по Дону.
Ушаков зашел мимо дремавшего часового в избенку, что стояла над Доном, далеко раскрывая обзор речной долины.
– Лейтенант Федор Ушаков прибыл на праме номер пять!
Стоящий у подслеповатого окошка военный моряк медленно развернулся.
– Вижу, что прибыл! У тебя чего моряки за борт валятся? Аль мало кормишь?
Ушаков смутился:
– Ваше превосходительство, не моряки они еще. Ни под парусом, ни на веслах как следует ходить не умеют. Учу их.
– Ну учи, учи. Да быстрее. Нам не век по степным речкам ходить. Скоро в море. Пройдут по Дону-то?
– Должны пройти, мы неплохо двигались, хотя все было. И волок, и весла, да и парус помогал.
Вице-адмирал запахнул шинель и сел в невесть откуда взявшееся здесь резное кресло.
– Вот смотри, что я графу Чернышеву пишу и вскорости отправлю.
Он выхватил лист бумаги у недвижно сидящего писаря и зачитал:
– «Успех в строении судов по состоянию времени и людей идет так, что больше, кажется, требовать мне от них не можно, в чем могут свидетельствовать спущенные на воду суда… всего спущенных судов на воду кроме нынешнего и машины с понтонами пять, сверх того уже на воде состроенных шлюпок 10, палубных две, 8-весельных восемь, яблотов 12, прочие же суда в Павловске обшивкою внутри и снаружи одеты, выконопачены и к спуску приготовляются… а на будущей неделе, если вода помешательства не сделает, уповаю спустить все», – Сенявин помолчал, строго посмотрел на Ушакова и потряс бумагой: – Ты понимаешь, лейтенант, что мы тут совершаем?! А?