Время, проведенное Павлом Васильевичем в Англии, женитьба на англичанке сделали его «англичанином», а увлечение Англией и английской культурой порой ставилось ему в упрек. «Было время, – вспоминал П.В. Чичагов, – когда враги мои считали меня за англичанина, потому что я всегда восхищался порядком и законами англичан». Характеризуя Павла Васильевича, посланник сардинского короля Жозеф де Местр говорил:»Несомненно, что он вынес из Англии весьма заметное уважение к той стране… Иногда я называю его джентльменом противоположного берега, чтобы смешить его жену: она англичанка, и он страстно ее любит…»[42]. Таким же «англоманом» остался он и в более поздние годы. В рукописи Павла Васильевича, найденной в его бумагах и озаглавленной «Сравнительная характеристика европейских народов», он посвящает Англии восторженные строки, свидетельствующие, однако, о том, что его англоманство носило трезвый и продуманный характер и было глубоким убеждением. По его словам, «национальное чувство англичан всегда клонится к тому, что хорошо и, следовательно, положительно, существенно и полезно. Отсюда истекают их положительные познания в философии, столь деятельно способствовавшей распространению столь истинного просвещения: оно произвело Ньютонов, Бэконов, Локков, великих писателей, великих государственных мужей, великих военных людей, истинно великих, достойных уважения и удивления, потому что способности их стремились единственно к добру и добродетели, и дарования их были изощряемы и примеряемы к тому, что вообще было благотворно и полезно нации». Далее Чичагов говорит, что «во всех классах этого народа каждый, в свою очередь, всегда обнаруживал эту общую склонность желать хорошего… А так как, по их мнению, ничего нет лучше свободы, то и эта склонность у англичан была первым зачатком их духа независимости, продукты которого суть их конституция и либеральные законоположения». Все это отнюдь не препятствовало Чичагову любить свое отечество и желать ему блага и процветания. Данная Павлом Васильевичем в той же статье оценка русских и русского государства характеризует его как патриота-либерала, горячо убежденного в великом будущем своей родины, твердо верившего в грядущие преобразования России и торжество в ней новой гражданственности. «Увы, – писал он, – не увижу я собственными моими глазами мое отечество счастливым и свободным, но оно таковым будет непременно и весь мир удивится той быстроте, с которой оно двинется вперед. Россия – империя обширная, но не великая, у нас недостаточно даже воздуха для дыхания. Но однажды, когда нравственная сила этого народа возьмет верх над грубым, пристыженным произволом, тогда его влечение будет к высокому, не изъемлющему ни доброго, ни прекрасного, ни добродетели…»

Смена власти в начале XIX века полностью изменила жизнь П.В. Чичагова. Со вступлением на престол Александра I в России заговорили о реформах, о кадровой политике. Общественное мнение заметно оживилось в ожидании перемен к лучшему. Император Александр в самом начале своего царствования обратил внимание на недостаток, которым страдал русский государственный порядок, который он называл «произволом нашего правления». Необходимо было разработать систему государственного управления по образцу Западной Европы. Императорский манифест 1802 года задал лишь общее направление преобразования государственных учреждений. Этим манифестом коллегиальное управление заменялось учреждением восьми министерств, включая Министерство морских сил. Министерству морских сил надлежало заняться «разработкой частностей для достижения полного своего устройства». Для этого в том же 1802 году были учреждены Военная по флоту канцелярия и Департамент министра морских сил. Затем император назначил Комитет для образования флота, призванный реорганизовать министерство на новых началах. 9 (21) сентября 1802 года первым министром морских сил стал вице-президент Адмиралтейств-коллегии адмирал Николай Семенович Мордвинов.