Бубнов (офицер Ставки характеризовал его как «здешнего остроумца с примесью Ноздрева») принадлежал к числу горячих сторонников «Босфорской операции» – вначале блокады или минирования пролива, а затем и десанта, который должен был дать в руки России Константинополь и выход в Средиземное море. Следует заметить, что к моменту назначения Колчака на Черное море проблема Константинополя и Проливов (Босфора и Дарданелл) уже обсуждалась дипломатами России и ее союзников, причем отправною точкой служили русские требования, сформулированные еще весной 1915 года: «… Вопрос о Константинополе и Проливах должен быть окончательно разрешен в смысле вековых стремлений России. Всякое его разрешение, которое не включало бы в состав Русской Империи города Константинополя, западного берега Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а равно и южной Фракии по черту Энос – Мидия, было бы не удовлетворительно. Подобным же образом, по стратегическим соображениям, часть Азиатского побережья, заключающаяся между Босфором и рекою Сакариею и между пунктом, подлежащим определению, на берегу Измидского залива, острова Имброс и Тенедос должны будут быть присоединены к Империи».

Захваченный босфорскими проектами и сохранивший эту увлеченность на несколько десятилетий, Бубнов в мемуарах, написанных уже после Второй Мировой войны, рисует удручающую картину управления Черноморским флотом, Командующий которым, адмирал А.А.Эбергард, якобы чрезмерно доверился начальнику оперативного отдела своего штаба, капитану 2-го ранга К.Ф.Кетлинскому (здесь кстати заметим, что такое же положение занимал в свое время Колчак при Эссене, и этим еще раз доказывается условность «должностной расстановки» в ее отношении к реальным влияниям внутри управления войсками или флотом). Кетлинский же, по мнению Бубнова, препятствовал «более энергичным действиям против Босфора», и «это было тем более странным, что Кетлинский был одним из талантливейших офицеров нашего флота»; «упорство Кетлинского в этом вопросе было настолько загадочным – если не сказать больше, – что в лучшем случае можно было подозревать в нем недостаток личного мужества, необходимого для ведения решительных операций», – пишет Бубнов.

Подобные слишком далеко заводящие намеки вряд ли делают честь их автору, но до известной степени помогают понять состояние духа, в котором находился офицер Ставки, и его убежденность в необходимости смены черноморского командования. При этом Бубнову изменяло элементарное чувство справедливости, поскольку действия адмирала Эбергарда и его подчиненных отнюдь не соответствовали тому ярлыку «пассивности» и неумеренной «осторожности», который неоднократно навешивался на них как тогда, так и в наши дни.

Начнем с того, что операции против Босфора, в том числе и десантные, включались в число важнейших задач Черноморского флота задолго до 1914 года, а сразу же после появления «Гебена» и «Бреслау» в Дарданеллах, то есть за два с половиною месяца до вступления Турции в Мировую войну, Эбергард испрашивал разрешения на ввод русских кораблей в Босфор, дабы принудить турок к сохранению нейтралитета, и в дальнейшем настаивал на необходимости атаковать германо-турецкие крейсера, под каким бы флагом они ни появились в Черном море, и активно действовать у Босфора, чтобы по меньшей мере надежно блокировать его (с началом боевых действий, когда обнаружилось преимущество эскадренного хода кораблей Сушона над русским флотом, важность такой блокады получила дополнительное подтверждение). Эбергард настаивал на захвате болгарских портов Бургаса и Варны для превращения их в базу Босфорской операции. Эбергард успешно боролся с турецкими грузовыми перевозками на Черном море. Эбергард бомбардировал форты Босфора, а германо-турецкие корабли не осмеливались выйти навстречу для боя. Эбергард в 1914–1915 годах выставил более семи тысяч мин для обороны своих берегов и почти столько же – у берегов противника, и тот же «Гебен» 25 декабря 1914 года подорвался на русском заграждении, выставленном у Босфора, получив значительные повреждения (правда, интенсивность постановок заметно снизилась в 1915 году по сравнению с 1914-м). И недаром русский офицер много лет спустя лаконично подытоживал деятельность двух Командующих: «Адмиралом Эбергардом был очищен восток Черного моря, адмирал Колчак принялся за его запад…»