– Я внесу это предложение, – отвечала Система.

Михаил открыл глаза и осмотрел комнату. Рефлекторно напрягся, готовясь к чему-то плохому. Тишина. Всё хорошо. Всё в порядке.

– Желаете умывание в постели? – деликатно поинтересовалась Система.

– Нет-нет. Я сам.

– Позвольте порекомендовать вам несколько лекарственных модулей. Они помогут сгладить акклиматизацию.

Столик возле Михаила запульсировал мягким светом. На тонкой бумажной салфетке – три разноцветные пилюли.

– Рекомендую синюю. Или зелёную, если вам совсем не по себе.

Михаил кивнул. Мини-дрон со стаканом бесшумно приземлился на столике. Поразмыслив, Михаил выбрал синюю облатку, положил её в рот и запил водой.

– Вкусная вода, – Михаил вспомнил последний глоток перед криосном.

– Рада, что вам понравилось.

Посреди столика возникла голограмма.

– Пожалуйста, выберите завтрак из утреннего меню.

Михаил вяло поводил рукой, перелистывая неосязаемые страницы.

– Омлет, – сказал он и снова упал головой на подушку.

Система «обрадовалась»: алгоритм определения кулинарных предпочтений сработал лучше, чем предполагалось.

– Хорошо, – пункт в меню подсветился зелёным, – когда подать завтрак?

– Через десять… нет, пятнадцать минут.

– Как скажете, господин Севастьянов.

Полежав ещё полминуты, Михаил собрался с духом и встал. Покачиваясь, он спустился по белой деревянной на ощупь лестнице в столовую. В кухне цвета мокрого асфальта на длинном столе Михаила уже ждал завтрак. Горничные, по-видимому, ушли, так что завтракал он в полной тишине. Только хруст свежих тостов и стук вилки об эмалированную тарелку, на краях которой золотом напечатаны слово Aden и девиз отеля – Annuit Cœptis. Надпись заворожила Михаила. Когда-то давно он уже видел её, но никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах. Система тем временем незаметно проверяла мелкую моторику через встроенные в столовые приборы датчики.

Закончив есть, Михаил отложил приборы.

– Извините! – сказал он в пустоту заботливого особняка.

– Да, господин Севастьянов, – ласково отозвалась Система.

– А где весь персонал?

– Я попросила всех временно покинуть дом. Судя по всему, вы хотели провести это утро в одиночестве. Я угадала?

Михаил кивнул. Затем, на всякий случай, ответил голосом:

– Да, угадала… угадали!

– Я рада. Если хотите, могу вернуть всех к ужину. А чуть позже мы с вами составим расписание, кого и когда вы хотите видеть в доме.

– Хорошо.

Михаил выпил сок. Сознание наконец окончательно прояснилось.

– Чем вы хотели бы сегодня заняться?

Промолчав, Михаил встал и по земной привычке донёс посуду до машины – Система мудро не посмела ему возразить.

Душ находился на втором этаже. Вот чего действительно хочется после целого месяца в заморозке.

В кабинке на Михаила сразу же хлынули струи тёплой, слегка бирюзовой воды. Даже включать ничего не нужно. Рукотворный дождь. Мысли мечутся между Землей и Марсом, застревая в плотном тумане памяти. Шёпот стюардесс, проходящих мимо криогенной камеры, пронзающий тело холод и парализующий душу страх.

Он вспомнил, как не то на двадцатый, не то на восемнадцатый день полёта ему вдруг захотелось закричать в сковавшем его саркофаге. И не смог. Тело, бывшее ранее верным слугой, впервые отказалось подчиниться.

Из глаз Михаила потекли слёзы. Всё закончилось, он больше не увидит Земли. Ни страданий, ни боли. Больше не надо бежать по лезвию бритвы. Аден укроет его. Навсегда.

Михаилу вдруг захотелось позвать Систему, но он не стал. Боль воспоминаний, пронзившая душу, уже стихала. Вода потеплела, и скоро вся комната заполнилась тяжёлыми клубами пара. Стоя посреди кабинки, легко было представить себя пленником криогенной камеры. Нарочно причинить себе эту боль и радостно вспомнить, что все позади. Наконец, наконец, после долгих скитаний, в неполные тридцать три года я прибыл домой. Домой, где я проживу долгую и беззаботную жизнь. Домой, где уже много лет меня ждет, черт возьми, мое персональное счастье.