В итоге, когда ко мне в комнату ближе к вечеру второго дня заглянул отец, я накрутила себя так, что была готова покаяться во всех грехах и пообещать быть самой лучшей и спокойной дочерью, лишь бы только не отдавал меня замуж. Да что говорить, если я даже морально подготовилась к тому, чтобы упасть на колени и молить его о прощении! Но папа не дал мне и слова сказать.

– Сеймур согласен, – ошарашил меня родитель, даже не поздоровавшись. – Свадьба завтра вечером.

И он уже развернулся, чтобы уйти, но я рванула за ним и крепко вцепилась в рукав его пиджака.

– Папочка, – проговорила, всхлипнув. – Проси, что хочешь. Ставь какие угодно условия, но не отдавай меня ему! Пожалуйста…

– Даже так? – с лёгкой ухмылкой бросил отец. Он развернулся ко мне, обнял за плечи и отрицательно покачал головой. – Поздно, Аделия. Договор заключён. Можно сказать, что ты уже почти замужем.

– Пап…

– И в этом договоре прописано, что ты обязуешься сделать всё возможное, чтобы за ближайшие десять лет произвести на свет не менее семи наследников.

– Пап… – вот теперь я расплакалась по-настоящему. Даже разыгрывать слёзы не пришлось.

Увы, это был последний вариант хоть как-то разжалобить отца. Как ни удивительно, но папа ведь на самом деле меня любил. Я верила в это. Да, изводила и его самого, и его супругу, и брата с сестрой. Но в глубине души знала, что ничего мне не грозит – папочка не допустит, чтобы со мной что-то случилось. И вот результат – он сам решил испоганить мою жизнь.

И не сбежишь ведь – найдут и вернут. Даже если новые документы сделаю – мою физиономию в Союзе каждая собака знает. И не пустят меня ни в один шаттл без позволения супруга, а мой статус будет отображён на чипе.

Как ни крутись – везде засада. А значит, нужно любым способом отвоевать себе хотя бы часть свободы.

– Аделия, – вздохнув, проговорил папа. – Ты же сама гробишь свою жизнь. Уверен, брак  пойдёт тебе на пользу. Хотя бы смысл в твоём существовании появится.

– Давай я найду другой смысл? – предложила, зацепившись за его фразу.

– И какой же? – тяжело вздохнул отец, нервно проведя рукой по своим коротким тёмным с проседью волосам.

– Да любой! – выпалила, всхлипнув. – Буду символы планет Союза крестиком вышивать.

– Это можно делать, даже будучи беременной… – начал папа, но я снова его оборвала.

– А что нельзя делать будучи беременной? Давай подумаем. Работать? – предложила с надеждой.

– Кем, Делли? – спросил он. – У тебя только базовое образование, и то законченное кое-как. Дар свой ты так и не освоила…

– Точно! – выкрикнула я, едва не подпрыгнув на месте. – Дар! Папа. Я хочу учиться! Буду осваивать дар. Он-то у меня впечатляющий. Приложу все усилия.

– Дочь, ну мы ведь это уже проходили, – устало вздохнул папа. – Ты не в состоянии контролировать собственную внутреннюю энергию.

– Я научусь! Что угодно, только не замуж!

Отец одарил меня долгим задумчивым взглядом. Потом прошёл вглубь комнаты и присел в кресло.

Когда папа прикрыл глаза, привычно коснувшись своего виска, я поняла, что он с кем-то связывается по галути через мысленное управление. Вообще не было никакой необходимости прикасаться к месту вживления чипа, но у папы имелась вот такая странная привычка. Именно по ней я всегда понимала, что пора заткнуться, ибо меня всё равно не услышат.

Прошло не меньше десяти минут, когда он снова посмотрел на меня. Теперь в его взгляде отражалось странное сомнение, которое почему-то показалось мне хорошим знаком.

– Даркар. Белый университет. Кафедра прикладного телекинеза. Срок обучения – пять лет. Не освоишь дар – вылетишь после первых же экзаменов. Вот тогда…