– Ну не могут же они признать, что совершили ошибку. Поэтому тех пилотов набранных из людей, кого уже перевели сюда на базу раньше, решено оставить. Ну не надолго конечно. А ты из роты обеспечения?

– Я пилот, – буркнул Ленокс, чувствуя как, подбитым штурмовиком, падает его настроение, – Я только что прибыл на переучивание. Еще даже не знаком со своим инструктором.

– Ахгар! Извини. Не повезло же тебе, – заключила гурянка, стараясь не встречаться с человеком взглядом, словно узнав, что он смертельно болен, – Не надо было мне рассказывать. Хотя…. Тебе надо срочно писать рапорт. Тут большая рота обеспечения. Они-то уж точно ничем не рискуют, готовя для пилотов хавку.

– Ну, уж нет! – уверенно отмел предложение Пип, – Я лучше сдохну при совершении маневра, чем буду жратву готовить, да сортиры чистить. Пусть так. Ты не знаешь где тут можно принять что-нибудь покрепче?

– Знаю, – засмеялась девушка, выпуская, наконец, свое настроение наружу.

Смех заискрился в ее глазах и колокольчиками зазвенел в голосе.

– Что? – спросил пилот, с изумлением уставившись на веселящуюся гурянку, – У меня что-то не так с формой? Что смешного?

– Добро пожаловать на новое место службы, дружок. Ты случайно не офицер Ленокс? А то я тоже потеряла одного своего курсанта. Он где-то заблудился на базе, рассматривая местные достопримечательности.

– Инструктор Гаргиини? – промямлил Пип, подтягиваясь, – Черт! Так это был просто розыгрыш?

– Неужели ты подумал, что тебя тут действительно на фарш пустят? – усмехнулась девушка, кивая на пронесшиеся высоко над их головами штурмовики, – Новейшая система компенсации инерционных перегрузок. Ну что же, раз уж ты и так славно развлекся, гуляя по окрестностям, пошли. Посмотрим, не лучше ли тебе действительно перейти в роту обеспечения.

Силы, казалось, совсем покинули его. А в последнее время он еще начал задыхаться. При этом он был совершенно здоров, насколько может быть здоров человек его возраста. Но вот возраст…. Бергштайн обмакнул кончик толстой сигары в бокал с любимым хересом. Неспешно затянувшись, облизал губы, чувствуя восхитительное послевкусие смеси великолепной сигары и терпкого напитка. Ради этого стоило жить и бороться за эту жизнь. Ради этой дунгийской сигары «Черчиль». Ради бокала выдержанного янтарного «Амонтильядо». Ради юной и прекрасной, словно выточенная из нефрита статуэтка девушки клона, которая ждет в соседней комнате, готовая исполнить любые его изощренные и извращенные капризы. Халил Амат вновь вспомнил о плавающем в биорастворе великолепном теле, которое он вырастил для себя. Но он боялся. Боялся той операции, которую неистово хотел себе сделать. И пусть он неоднократно и успешно менял тела «подопытным крысам» в роли, которых выступали украденные люди. Они расставались со своими телами, получая взамен новые, созданные в его лабораториях. Пусть система была уже настроена на все его параметры и многократно протестирована и перепроверена. Бергштайн боялся. Одно дело, когда у тебя нет выбора, как у тех похищенных людей, что не имели возможности отказаться от проводимых над ними опытов. Но вдруг тот Бергштайн, который получится после этой операции, будет уже не тем Бергштайном, который он есть сейчас? Вдруг это будет чуть-чуть не Бергштайн или совсем не Бергштайн. Какая разница. Ведь он-то, настоящий Халил Амат Бергштайн умрет. Как умирали, неоднократно, похищенные, отдав свою «душу» и свое «Я» новым телам.

– Господин, Зауэрвальд прибыл, – прервал размышления генетика слуга, замерший в низком поклоне у двери.

– Хорошо. Пусть войдет, – ответил Бергштайн, мысленно переключившись на своего нового командора Трионского флота, которым стал этот злобный, но умный человечек после гибели верного Рагона.