– Приехали на задание, пришли спецы и выгнали нас, вот и вся история. Похоже, тоже успела что-то увидеть, раз поставили эту штуку, но в отличие от Кира помню только, как вошли с Аллой в подъезд, а потом «монтаж», – девушка жестом показала ножницы, – и мы едем назад. Где-то час жизни будто стерли.

– Ты из-за этого так расстраиваешься? – Лиля осторожно коснулась ее локтя.

– Нет, конечно, – Катя зачерпнула последнюю ложку и поставила стаканчик на стол. – Просто я опять сама по себе.

– Что, Швецова уходит? – Лиля придвинулась чуть ближе. – Уже назначили кого-то?

– Катенька, а хочешь со мной работать? Мы же с тобой почти одной крови, – Кир также придвинулся, копируя Цветкову, но тут рядом кто-то нарочито громко скрипнул стулом.

– Не ведитесь, Катенька. Спорный вопрос еще, кто кого стажировать будет.

Артур небрежно кинул одну из папок на стол, та отлетела практически в руки к Лиле.

– Ты чего слез со своего насеста? – недовольно буркнул Кир.

– Да уж больно интересная беседа.

На секунду Лиле показалось, что воздух заискрился от напряжения. И не она одна это ощутила. Но как-то с трудом верилось, что дело в дружеской перепалке. Артур вел себя как слегка заносчивый умник, ничего особенного. Половина архивистов любили задирать нос, мол, оперативники только и могут, что за аддиктами гоняться, а настоящую работу для «Ока» выполняют именно аналитики.

Нужно срочно сменить тему. Охотница подняла папку: оригинальный переплет потеряли – на ней не было ни имени, ни номера, никаких пометок.

– Ты над этим делом смеялся?

Писал, похоже, мужчина – немного небрежный, размашистый почерк, отчего отчет занимал больше листов, чем обычно. Но буквально с первых строк повествование увлекло охотницу, и она с трудом сдерживала улыбку. Все с удивлением покосились на нее, а когда Лиля рассмеялась, волнение исчезло.

– О, это серьезно? А вы, Борис Алексеевич, меня ругали. Начало чудесное: «Федор Никодимович Пивиков родился и просуществовал большую часть своей скучной жизни в небольшой сельской деревне Захарьино, которая вошла в состав Москвы. Интересный факт, из-за проблем с бумагами сам Федор Никодимович со своим домом вошли в состав Москвы позже и под давлением соседей и родственников».

– Что? Там вот так и написано? – Катя придвинулась, заглядывая в папку, а через секунду выхватила документ и громко зачитала:

– «При приближении оперативников к дому Федор Никодимович, восьмидесяти лет от роду, ловко выпрыгнул из окна и поспешил в сторону оврага. Мы начали преследование. В это время господин Пивиков наградил меня и стажера дюжиной нелитературных эпитетов. При необходимости полный список могу предоставить в приложении».

– Кажется, кто-то его здорово допек, пока он все это писал, – прокомментировал Кир.

– Так, ребята, это все же документ, верните, – Артур потянулся к Кате, но та впихнула папку Цветковой, и девушка выскочила из-за стола и встала на всякий случай за спиной Бориса.

– О, тут еще есть, – она прокашлялась и продолжила таким торжественно-восторженным голосом, словно вела утренник в детском саду:

– «Уже после задержания и обездвиживания мы притащили господина Пивикова в дом для проведения обряда исцеления, но в доме нас ждал не описанный в деле аддикт женского пола, не хочу обижать уважаемых работников аналитического отдела, но это нас сильно огорчило и раздосадовало, именно поэтому в первом отчете мне и пришлось использовать некорректные слова, в которых выражались мои эмоции. Тем временем сожительница…» О ужас какой! «Сожительница господина Пивикова прятала останки мужчины, пытаясь убедить нас, что это свинина. Тогда стажер…»