– Не зря, ты прав. Мой счет в твоем распоряжении, инструкции найдешь в машине. Прощай, но Пророка ты не увидишь.

– Да и шайтан с ним, – улыбнулся двойник. Он потянулся почесать зудящую после операцию ногу, но женщина с большим носом ощутимо дала ему по руке.

– Не трогай, пока клей не схватиться полностью, – пробасила она. – Через пару дней забудешь, что я в тебе ковырялась.

– Я буду помнить об этом всю оставшуюся жизнь, милая, – масляно улыбнулся двойник.

– Хватит болтать. Уходите! – скомандовал мужчина в маске, открывая клетку Фарадея.

Полицейский подошел к ряду станков и положил амулет под пресс. Плита глухо ударила, и от договора не осталось ничего, кроме серой пыли. Возле машины стояли Лиз и Ю-ли, уже переодетые в дорожные костюмы. Из дальнего угла вышел высокий тощий человек в поношенном дорожном костюме, в таких робах работали вахтовики на дальних рубежах страны, где еще сохранились карьеры и шахты, из которых роботы выскребали последние богатства планеты.

Лиз проснулась, не в силах больше терпеть непонятное движение тела, раскачивавшееся из стороны в сторону по воле кого-то другого, непонятного, но и нестрашного. Во сне она лежала в лодке, которую раскачивала недовольная волна, колкими брызгами забираясь внутрь лодки, что-то ухая и ворча, откатываясь назад для нового толчка. Волна постепенно приобретала облик, отдаленно напоминавший человека. В густой дымке раннего утра, когда солнце не спеша поднимается с той стороны Вселенной, проступало недовольное лицо, размытое и очень знакомое. Лиз видела себя посреди озера, почему-то она была одна в лодке. Она была здесь и не раз, но тогда это была не лодка, а яхта, и на ней не было ни единого места, где можно было бы спрятаться и не столкнуться с отцом или надоедливым братом, следившим за ней, поджидавшим в темных углах, желая напугать.

«Вставай же! Ты же меня слышишь!» – возмущенно прошипела волна, и Лиз открыла глаза. Пелена рассеялась, над ней висела недовольная Ю-ли, уже выбравшаяся из спальника. Лиз улыбнулась, столько было тревоги и недовольства на лице Ю-ли. Девушка не умела сдерживать эмоции, и все, о чем она думает, можно было прочесть во взгляде, изгибе губ или по складкам морщин между бровями, когда Ю-ли сильно хмурилась.

Раздался требовательный стук. Лиз вспомнила, что так стучали весла в уключинах ее лодки. Если бы не тормошение, Лиз бы не проснулась, стук совершенно не волновал ее.

– Я думала, ты отключилась. Помнишь, Беджан предупреждал, что такое может произойти?

Лиз кивнула и села, по-детски растирая глаза кулаками. Она прекрасно выспалась и хотела есть. Стук повторился, и Лиз выбралась из спальника и на четвереньках пробралась к двери фургона. Она отодвинула засов, с удивлением осматривая этот доисторический замок. Она не помнила, чтобы закрывала дверь, она с трудом вспоминала, как выходила из следственного изолятора. В голове был густой туман, от которого мир слегка кружился, но боли не было.

– Переодевайтесь и наденьте браслеты! – без приветствий или объяснений скомандовал высокий худой мужчина, положив в фургон видавшую лучшую жизнь коробку.

Лиз выглянула, не решаясь выйти из фургона в желтоватый полумрак, за которым начиналась непроглядная тьма. Казалось, что они находятся в изолированном пространстве, вокруг которого бесконечность равнодушного космоса. Лиз часто видела подобные сны, когда она бродила по замкнутому пространству, из которого не было выхода потому, что за пределами ее сна ничего не было. И ощущение этого ничего или всепоглощающего ничто давило сильнее любого страха перед чудовищами, готовыми броситься из темноты, как в глупых фильмах и играх. Слева она разглядела силуэты станков, так напоминавших застывших в тяжком сне драконов или подземной нежити, рожденной воспаленным воображением и страхом человека перед непознанным подземным миром, ставшим для человека действительным и реальным.