– Если бы я могла, то сказала, что все сделала я. Но там везде камеры, они видели тебя и меня, они все знают. Я попросила дракона, и он мне показал запись. Ты не смотрела? – Ю-ли тараторила, задыхаясь от волнения.

Лиз покачала головой и поцеловала ее в лоб. Ю-ли немного успокоилась и прильнула к ней.

– Вот и не смотри. Ты сама все вспомнишь, если уже не вспомнила, – тихо проговорила Ю-ли, закрыв глаза. Лиз гладила ее по голове, и она постепенно входила в состояние небытия между сном и явью. – Мы все сделали правильно. Она сама нам предложила, я это помню. У них ничего не вышло, понимаешь – не вышло!

Лиз по-доброму шикнула на нее, и Ю-ли замолчала, блаженно закрыв глаза. Кот и дракон разыграли третью партию, а девушки сидели, не двигаясь, словно застыли в солнечном свете, как замирают в полном штиле распустившиеся бутоны полевых цветов, тянущиеся к солнцу, не думая и не боясь, что сгорят.

– Мне муж писал, требует, чтобы я вернулась домой немедленно. А я не хочу. Я больше не хочу быть адаптером, – зашептала Ю-ли. Лиз поцеловала в лоб, и она улыбнулась. – Это я вспомнила, спасибо дракону. Знаешь, как мне было тяжело. Я думала, что умру, я и хотела умереть, но потом вспомнила о тебе, как ты запрещала мне это. Я все помню, что ты мне говорила, чему учила.

Лиз пожала плечами. Она ничего не помнила, ни одной мысли, ни даже самой слабой картины не всколыхнулось в ее голове.

– И это ты тоже говорила, что ничего не будешь помнить. А я почти все вспомнила. Мне проще, у меня гораздо меньше циклов пройдено. Если бы не ты и Беджан, я бы никогда не узнала, кто я, – Ю-ли поднялась и, игриво улыбаясь, прошептала. – У них же больше ничего не получится. Я знаю, я об этом много думала.

Лиз покачала головой. Острая боль пронзила голову, молнией уходя в пятки. Ю-ли округлила глаза, следя за тем, как искажается болью лицо Лиз, принимая маску смерти. Она оглянулась на кота и дракона, ища помощи. Кот кивнул, что следит. Лиз покачала головой еще раз и с тоской посмотрела на Ю-ли, затем похлопала себя по сгибу локтя левой руки, где спал ненавистный катетер.

– Я не понимаю, – со слезами на глазах воскликнула Ю-ли.

Лиз прижала палец к ее губам и улыбнулась. Ю-ли распустила хвост и стала выглядеть моложе. Они были похожи, неявный, но и не особо скрытый отпечаток жизни ложился на лица и фигуры адаптеров, старя их не по возрасту, истощая никому не нужную молодость и красоту. Лиз заметила, что Ю-ли отстригла волосы до середины лопаток. Ю-ли намотала несколько волос на палец и безжалостно дернула, не издав ни одного, даже самого слабого вздоха. Ей было больно, и это была мимолетная, незаметная боль по сравнению с той, что ожидала на пороге. Дракон показывал на часы на стене, и Ю-ли утвердительно кивнула, что знает.

– У меня мало времени, – Ю-ли стала задыхаться, губы побелели, а тело сгибалось в уродливую фигуру. У двери стоял медработник с коляской, ожидая команды. – Я пока не могу. Не бойся, я смогу, смогу!

Ю-ли намотала вырванные волосы на мизинец левой руки Лиз. Она старалась улыбаться, приступ одолевал ею, с настойчивостью садиста, уверенного в своих силах, подтягивая ремни, сдавливающие беспомощное тело.

– Я смогу, смогу! – повторяла Ю-ли. – Пусть немного меня останется с тобой, тогда мне будет легче.

Лиз помогла ей встать и усадила в кресло. Ю-ли ушла, глаза закатились, а губы затряслись в сдерживаемой судороге, за ними и задрожало тело. Лиз видела в ней себя, когда она впервые перебарывала то инородное, что жило в ней, что управляло и владело ею. Теперь оно было почти мертво, ослабшее, дохнущее в собственном бессилии нечто, что нужно им – они нужны им.