– Ситуацию нельзя предположить, – возразил Тод. Все-таки он изменился. Это вызывало закономерные опасения. И поняв что-то по взгляду, он поспешил успокоить: – Установка работает. Я по-прежнему тебя… защищаю.

– Спасибо, – Айне встала и протянула руку. – Пойдем. Мне кажется, что пока ты окончательно не нормализуешь биохимию, нам лучше остаться в бункере.

Ее пальцы утонули в его широкой и грязной ладони. Грязь была жесткой. И пожалуй… приятной.

Оживить систему не удалось. Тод пытался, но каждая попытка завершалась закономерной неудачей, что приводило андроида в нехарактерную прежде ярость. Все закончилось тем, что Тод сорвался. Он выдрал панель, вытягивая нити проводов, поднял над головой и швырнул о пол.

Брызнули осколки пластика. Потянуло гарью, и полудохлый кондиционер долго вытягивал ошметки запаха. А Тод все плясал и плясал на осколках, вдавливая их в бетон.

– Тебе следует нормализовать уровень адреналина, – посоветовала Айне, подняв один из осколков. Его она приложила к глазу. Видимость ухудшилась, но в расплывающихся тенях была некая сложно поддающаяся описанию прелесть. – И тестостерона тоже.

Тод только шеей дернул.

– Я думала о том, что произошло.

– И до чего же юная леди додумалась? – в голосе послышалась насмешка. Все-таки нестабильность гормонального фона оказывала значительное воздействие на поведение Тода. И отбросив осколок, Айне уставилась на андроида. Он не отвел взгляда, хотя раньше всегда отворачивался.

– Существующий объем данных не позволяет выстроить внутренне непротиворечивую версию. Массовое исчезновение биологических объектов в совокупности с нетронутостью косных не имеет достоверных аналогов.

– Инопланетяне, – возразил Тод, ногой сметая осколки. – «Розали». «Кэрол А. Диринг» и прочие аномалии Бермудского треугольника.

– Спекулятивно. И недостоверно.

Возражать он не стал. Жаль. Когда он возражает, Айне легче думается.

– Ложись спать, завтра отсюда убираемся, – Тод с легкостью поднял девочку, отнес в кровать и накрыл одеялом. И ботинки снять не позволил.

Все-таки адекватность его восприятия вызывала сомнения. Чтобы не усугублять стресс, Айне закрыла глаза и сложила руки на груди. Ее поза должна была отражать состояние покоя. Тод позе поверил. Он расхаживал по комнате, бормоча что-то под нос. Иногда останавливался, но ненадолго. Движения его носили хаотичный характер, а редкие слова, которые удавалось расслышать, имели смысла не больше, чем все, случившееся с Айне.

И все-таки она заснула. Разум вновь отступил перед потребностями несовершенного тела. Во сне Айне видела муравейник и восхищалась внутренней гармонией структуры. И даже когда Тод поднял, одел, еще сонную, Айне продолжала видеть перед собой многомерное совершенство, управляемое единственной точкой приложения силы.