Я остановился. Остановился прямо на краю обрыва. Я уставился вниз на пятьсот футов осыпающиеся скалы под нами. Потом отвернулся и пошел обратно. Доктор Хиллори одержал победу.

Он остался, чтобы помочь мне. У меня была полностью оборудованная мастерская и лаборатория. Некоторые необходимые детали я заказывал по тем хитроумным каналам, которые я счел полезными для своей самоизоляции, когда строил убежище. Через месяц второй мозг из иридиевой губки лежал в своей черепной коробке на моем верстаке.

Доктору Линку, моему создателю, потребовалось двадцать лет, чтобы построить мой сложный металлический мозг. Я повторил этот подвиг за месяц. Доктору Линку пришлось разрабатывать каждый шаг с нуля. Мне оставалось только следовать за ним по проторенной дорожке. Кроме того, я работаю и думаю с быстротой, неведомой вам, людям. И я работаю 24 часа в сутки.

Пришло время испытать новый металлический мозг. Доктор Хиллори сильно нервничал. И вместе с тем испытывал странное нетерпение. Его физиономия временами раздражала меня. Я не мог ничего прочесть по его лицу.

Я сделал паузу, когда электрический шнур был подсоединен к шейному кабелю металлической головы-мозга, покоящейся с закрытыми глазами на фарфоровой поверхности.

– Я, конечно, подумывал об этом и раньше, – сообщил я своему спутнику. – Сделать второй металлический мозг. Но я полагал, что она оживет и познает то горькое одиночество, которое познал я. Я не думал о том, что у нее будет моя компания, а у меня – ее.

– Ее!

Доктор Хиллори уставился на меня, раскрыв рот.

На мгновение я и сам был поражен, я выдал себя, и почему-то перед этим пожилым человеком мне стало неловко. Я чувствовал себя перед ним сейчас как подросток, переживающий свой первый любовный роман. За исключением самого процесса, я покраснела. Металл, к счастью, не действует как термометр на человеческие лица, на человеческие чувства.

Но скрывать от проницательного ученого, что я имею в виду, было уже поздно. К тому же рано или поздно он должен был узнать. Я продолжил.

– Когда вы остановили меня у обрыва, вы сказали, почему бы не сделать еще одного робота? В тот момент я думал о Кей Темпл. Но образ робота, который возник у меня в голове, не был похож на меня самого. Не ментально. Внешняя форма не имела значения. Я был "воспитан" с точки зрения мужского начала. Этому роботу-разуму нужно дать женское мировоззрение!

Мой механический голос понизился в тембре.

– Ее будут звать Ева!

Доктор Хиллори пришел в себя.

– И как же вы собираетесь совершить это чудо? – скептически спросил он.

– Очень просто. Она должна воспитываться в присутствии женщины. Ее мыслительные процессы, все ее мировоззрение автоматически станут женскими. Вы должны сделать это для меня, доктор Хиллори. Вы мой друг. Вы должны поехать в город и встретиться для меня с Кей Темпл – теперь уже женой Джека Холла. Она – единственная, кто может воплотить мои замыслы в жизнь. Она должна стать компаньонкой для Евы!

Доктор Хиллори сел, ошеломленно покачивая головой. Я мог понять, что он чувствует. Привезти сюда девушку, чтобы она научила металлического монстра быть милым, нежным, женственным! Все равно что пытаться воспитать в лесном существе с львиной силой и телосложением безобидного, игривого котенка! Это было нелепо. Даже я сомневался. Но у меня было ровно столько же решимости.

– Полагаю, – сказал он со свойственным его характеру цинизмом, – вы захотите, чтобы ваша Ева научилась хихикать, как школьница!

Я не ответил.

Вместо этого я включил электрический ток. Медленно я увеличил его силу, чтобы достичь точки, в которой электроны будут барабанить по иридиевой губке мозга, как барабанят мысли в человеческом разуме под действием жизненных сил. Я смотрел, затаив дыхание… хотя нет, дыхания у меня нет. Иногда я забываю, что я металлический человек. Но эта идиома как нельзя лучше описывает мои чувства.