Город выглядел враждебно. Из закоулков выглядывали кошки и, мяуча, планировали государственный переворот. С них станется. Бездомные мужчины, укрывшиеся картонками, не поспешили бы мне на помощь, реши кошки начать воплощение своего коварного плана с меня…

Группа молодых афроамериканцев, занявших весь тротуар, окружила огромных размеров переносной магнитофон и под непристойные выкрики из динамиков лениво выплясывала своеобразную кадриль. Люди переминались с ноги на ногу, выбрасывая вперед руки со сжатыми кулаками, страшно тряся головами и периодически хлопая в ладоши. В центре компании находился рослый негр с обнаженным торсом и женскими колготками на голове. В каждую «штанину» колготок был помещен надутый презерватив, отчего «штанины» выглядели как заячьи уши. На верхушке каждого уха были приделаны лампочки от елочной гирлянды. Незаметными проводами лампочки соединялись с батарейкой в кармане танцора, а замыкающие контакты помещались в обуви веселого негра. Всякий раз, когда весельчак надавливал на каблук ботинка, соответствующая лампочка начинала радостно мигать, вызывая восторг у окружающих. Таким образом, танцор, похожий одновременно на рождественскую елку, сумасшедшего зайца и океанский лайнер в непроглядной ночи (подумалось про «Титаник») дал мне возможность пройти мимо веселой компании незамеченным.

Другим знаковым моментом по пути к дому был суровый полицейский, призвавший меня в свидетели по поводу того, что некое лицо без определенного места жительства только что нагадило на тротуар. Мне предлагалось засвидетельствовать кучу дерьма на асфальте и то, что бомж, коему вменялось в вину авторство этой кучи, совершенно пьян. Бомж и вправду был мертвецки пьян, но было ли дерьмо делом его рук (или чего-то там еще), я подтвердить не смог, поскольку самого процесса не наблюдал. Полицейский не стал настаивать и посоветовал мне быть поосторожней. Я не возражал.

Уже возле дома меня окликнули. Голос показался знакомым. Да и обратились по имени.

– Я вас жду уже два часа, – с явным неудовольствием заявил мужчина в светлом плаще с поднятым воротником.

– Мы договаривались о встрече? – В первую секунду я подумал, что это кто-то из студентов профессора.

– Бенджамин Эплстоун. ФБР, – отрекомендовался поздний посетитель.

Я удивился, но не сильно. Алкоголь и долгая дорога притупили во мне все чувства, кроме сильного желания спать.

– Очень приятно. Чем могу быть полезен? – приветливость в голосе мне удавалась плохо. – Надеюсь, вы не будете меня арестовывать?

– У меня к вам всего один вопрос.

– Я согласен отвечать при двух условиях. Мы никуда не поедем и вы дадите мне сигарету. Мои кончились.

Агент достал пачку «Мальборо» и протянул ее мне. Я счел условия выполненными.

– Меня ноги не держат. Пойдемте в дом.

– Этого не надо. Я отниму у вас не более минуты.

Тут он, конечно, соврал. Общались мы никак не меньше четверти часа. Во всяком случае, я выкурил три сигареты и почувствовал, что силы меня покидают.

7. Скупцы и расточители

И этой роже, вздувшейся от злобы,

Он молвил так: «Молчи, проклятый волк!

Сгинь в клокотаньи собственной утробы!»

AD.VII.7.

Все, что может изменяться, обязано измениться. Ну и что из того, что Земля наша старше на тридцать миллионов лет, чем предполагалось ранее. Пусть ей не четыре с половиной миллиарда, а чуть больше? Изменения свидетельствуют о том, что время существует. Или наоборот.

Впервые я открыл для себя эту великую истину, когда мои интимные места стали покрываться волосами. Тогда это был повод для гордости. Теперь – для раздражения.

Второй раз это случилось, когда я, пересилив панический страх высоты, все-таки заставил себя выпрыгнуть из самолета и переждать обещанные треклятые три секунды до раскрытия парашюта. Я переборол свой страх, хотя до сих пор не понимаю, зачем это сделал.