Конечно, Уэсли пришёл на следующий же день, упорно стараясь не думать о том, зачем Кристоферу Бэлисонгу такой бестолковый ученик, который всё делает неправильно.

Первое время, пока работал в «Востоке», Флэш снимал квартиру вместе с Джимом Арноном, Дылдой Джеком и двумя другими друзьями, которые покинули приют одновременно с ним. Той весной из «Доверия» свалила почти вся их компания. Только Майк Валенски остался доучиваться ещё два года. Все квартирные соседи Флэша нашли – или пытались найти – работу. Четверо остальных, среди них и Гэб Уинслейт, поступили в лицей и получили комнаты в тамошнем общежитии.

Уже тогда жизнь большинства из них, ещё не успев толком начаться, стала рушиться. Двоим парням не удалось найти работу – возможно, они искали не особо хорошо. Связавшись с какой-то уличной бандой, они начали промышлять воровством, и вскоре загремели в исправительную колонию для несовершеннолетних. Тогда же в квартиру из лицейского общежития переселились Гэб Уинслейт и Норман Псих. Последний своё прозвище заработал ещё в приюте, потому что всегда был истеричным, как девчонка. Малейшая неприятность могла привести его в бешенство – или довести чуть не до слёз, в зависимости от настроения. Но все его закидоны вполне можно было выносить – до тех пор, пока Норман не приохотился курить «траву». От дури у него совершенно съезжала крыша, он начинал плести всё, что в голову ни придёт, так что сил не было слушать. Почему-то его «переклинивало» на религиозных темах, особенно он любил разглагольствовать про «Откровение Иоанна Богослова». Может быть, потому, что это была единственная библейская книга, которую Норман умудрился прочитать. Наверное, одолеть её стоило ему немало усилий – но он действительно это сделал.

Самое сильное впечатление на Психа произвело начало девятой главы, где говорится про «кладезь бездны», тот самый, который отворила упавшая с неба на землю звезда, и из которого вышла армия ангела бездны Аполлиона. Иногда Норман мог часами твердить про этот «кладезь», и отвязаться от него по-хорошему не было никакой возможности.

Гэб тоже давно пристрастился к марихуане. Глядя на него и Нормана, начали покуривать и остальные.

Своих ощущений от первого косяка Уэсли толком не помнил. Зато последний запомнил на всю жизнь.

Начало осени в тот год выдалось жарким, солнце в сентябре палило как в разгар лета. В квартиру, как обычно по вечерам, набилось человек пятнадцать народу, и дышать было нечем. Уэсли, вернувшемуся после рабочего дня, больше всего хотелось оказаться в одиночестве и выспаться. Но такой роскоши в ближайшее время не предвиделось. В спальне заперлась какая-то парочка – кажется, Гэб со своей новой подружкой. Остальные толпились в гостиной и в кухне.

Флэш сидел на кухонном подоконнике и битый час слушал, как Норман Псих распространяется на свою любимую тему.

– Это хренова пропасть, этот кладезь бездны. Такая, я думаю, что если свалишься туда – то не выберешься нипочём. Там дым, и темно как чёрт знает где, написано, что от этого дыма, если только он из кладезя выйдет, может даже потемнеть солнце. Ещё там сидит саранча – но я считаю, что на самом деле это никакая не саранча…

– Правильно Норман, это не саранча, это бабочки.

– Чего? – слегка оторопело переспросил Псих. Он давно привык, что его рассуждения никто толком не слушает и, уж конечно, не ведёт с ним диалога – разве что куда подальше посылает.

– Посмотри на задницу Салли Мэйб.

Уэсли не без труда вспомнил имя этой девчонки – одной из многих, то исчезающих, то появляющихся в кухне. На ней были надеты джинсы с таким низким поясом, что непонятно, как вообще держались. Сзади джинсы украшал узор из стразов – здоровенная блестящая и переливающаяся бабочка.