Приятно полной грудью вдохнуть свежий прохладный воздух после спёртой духоты подземных казематов, что по милости Рэя служили нам домом. Он бодрил.

У каждого свои ассоциации, но что касается меня, то Синтия всегда напоминала мне змею. Кажущаяся неторопливость, неспешность и молниеносная реакция; видимая беспомощность и крайняя ядовитость – всё это было также присуще ей, как любой песчаной гадюке или кобре, притаившейся в скалах.

– Ты долго собиралась, – фыркнула она вместо приветствия, стоило мне подойти. – Судя по времени, ушедшему на сборы, я думала, машины будет мало, чтобы сдвинуть весь твой гардероб? А ты практические налегке?

– Всегда приятно обмануть чьи-то ожидания. Путешествовать налегке приятно.

Синтия усмехнулась.

Сегодня она выбрала образ девчонки. Девчонкой и выглядела: волосы, высоко забранные в хвост, джинсы, кожаная куртка – легкомысленно и молодо.

Интересно, сколько ей лет на самом деле?

Водила она отлично. Плавно, ровно, без рывков. Никого не подрезала, никого не обгоняла, ни разу не проехала на красный свет. И в то же время в её манере чувствовалась уверенное спокойствие человека с отличной реакцией.

– Мы проехали половину пути, а ты ещё не задала мне ни одного вопроса, – нарушила она молчание, в котором лично мне было вполне комфортно.

Так и не дождавшись моей ответной реплики, она фыркнула рассерженной кошкой:

– Не интересуешься тем, что тебя ждёт?

– Я знаю, что меня ждёт: мавзолей из золотых свитков под названием Кристалл-Холл и позолоченная мумия – ты.

Я обычно резка с людьми. Почему? Потому что людям только дай повод, они сразу же начнут доставать навязчивым дружелюбием. Нужно успеть выставить свои колючки до того, как тебя достанут щенячьими восторгами и щенячьей же преданностью.

Но к Синтии мои обычные мотивы были не применимы. Она на дружелюбного щенка уж точно не походила.

– Редкостное и похвальное равнодушие, – усмехнулась она, лихо сворачивая с главной дороги. – Что тому причиной?

– Право голоса. Раз я его не имею, то мне плевать, с какой целью и куда меня везут.

– Серьёзно? Тебе плевать, даже если я скормлю твою шикарную тушку ручным крокодильчикам?

– Сильно сомневаюсь, что вашим домашним крокодильчикам я окажусь по зубам. Я бы на вашем месте так ими не рисковала.

– Ты недооцениваешь моих крокодильчиков. У них острые зубки.

– Тем досадней будет их потерять.

Синтия рассмеялась высоким, мелодичным, холодным смехом. Он раскатился по салону машины мелкими снежными кристалликами.

Я всерьёз поверила в то, что смех бывает острым. Теперь, когда я слышала госпожу Элленджайт, я знаю – он таким бывает.

– Я не потерять хочу, а кое-что обрести. Именно для этого мне и потребуется твоя помощь, Сандра. Как насчёт того, чтобы поработать наживкой? Ах, да, ты же уже озвучила твоё отношение к отсутствию выбора и тут я склонна с тобой согласиться: отвратительно, когда кто-то что-то решает за тебя. И уж совсем омерзительно, когда решают все. Но что поделать? Жизнь так устроена! Я готова поставить памятник человеку, в решающий момент выбравшему интересы ближнего своего, а не свои собственные. Но я прожила туеву кучу лет и – увы! – но нет. Человек всегда выбирает самого себя. Всегда своя рубашка ближе к телу. Однако тебе никто не запрещает отстаивать свои интересы.

– У меня в ваших играх интереса нет.

Кстати, человек не всегда выбирает самого себя и свои собственные интересы ставит выше других, но каждый живёт в той реальности, в которую верит. Я с Синтией спорить не собиралась.

Глаза её удивлённо распахнулись:

– Тебе действительно всё равно?

Её это удивляло?