Когда он заглянул в тренерскую, Уно вёл беседу по телефону.

– Да, благодарю доктор, держите меня в курсе, – Уно положил телефон на стол и вытаращился на Трента.

– Переломы ребер, разорванная печень и в труху раскрошенная челюсть, ты его прикончил, можно сказать, если бы медики не успели оказать ему помощь.

– Ты обвиняешь меня? – Ощетинившись дерзко откликнулся Трент, сурово сведя брови и исподлобья уставившись на тренера.

Он стиснул кулаки с такой силой, что они побелели.

– Твои шутки рано или поздно должны были закончиться чем-то подобным. Теперь ты смеешь предъявлять обвинения мне?! – воскликнул Трент.

Сделав резкий шаг в сторону, он выкинул правый хук по сто двадцатикилограммовому мешку из толстой воловьей кожи, висевшему у Уно в тренерской. Мешок взмыл выше балки, на которой был закреплен, а цепи, на которых он держался, разорвались как нитки. Падая и ударившись о балку, мешок перевернуло, и он вылетел через смотровое окно тренерской прямо в зал.

Оставшиеся в зале боксеры озадаченно подступали и смотрели на произошедшее, недоумевая как это вообще могло случиться.

– Какого…, – разинув рот, проронил вслух Уно. – Я за столько лет в боксе не видел ничего похожего. Трент, ты, очевидно, что-то недоговариваешь, парень. Что с тобой приключилось?

– Уно, не здесь, давай поговорим в другом месте.

Тренер согласно кивнул, набирая номер такси.

Такси двигалось в восточную часть города, где размещался обширный частный сектор. Шелестение колес автомобиля разбавлялось негромким бормотанием радиоприемника, пассажиры всю дорогу не раскрывали рта, за исключением того момента, когда Уно позвонили из больницы и оповестили, что операция протекла успешно и жизни Джека Крулса ничто не грозит. Трент расслышав это, чуточку расслабился, внезапная тяжесть низошла на его веки, и он впал в глубокую дрему.

Такси остановилось напротив двухэтажного дома с пышным и цветущим садом.

– Трент, очнись, приехали, – растолкал его Уно.

Полусонный Трент осмотрелся по сторонам, именно в этом месте проходило его детство. Рассчитавшись с таксистом, они захватили спортивные сумки из багажника, миновали сад, поднялись на веранду и позвонили в дверь.

– Уже иду, – протяжно донесся из дома приятный голос.

Дверь отворила низенькая, но стройная женщина сорока восьми лет.

– Трент, давненько ты к нам не приезжал, – ее и без того большущие карие глаза, сделались еще больше от изумления и радости.

– Весь в делах мам, – проходя внутрь дома, виновато сетовал Трент.

Уно поприветствовал хозяйку приобняв за талию и расцеловав ее лоб.

– Собери, пожалуйста, на стол, у нас был нелёгкий день и нам необходимо поговорить с Трентом, – вежливо попросил он.

Медея понимающе кивнула и тут же удалилась. Родных детей у Уно и Медеи не было и однажды проникшись к Тренту, они относились к нему как к своему сыну.

Трент прошел в гостиную, в ней за много лет ничего не переменилось, даже его детские фотографии также стояли на своих местах. Особняком стоял шкаф, битком набитый спортивными достижениями Трента: кубков и медалей было так много, что можно было устать их рассматривать.

В доме было уютно, комфортно и вкусно пахло булочками с корицей, которые так любил Уно.

Медея еле слышно показалась в комнате:

– Трент проходи в столовую, все готово.

Уно уже сидел за столом, который буквально ломился от приготовленных Медеей вкусностей, ароматы были столь насыщенными, что рецепторы и железы мигом пробудились, и слюна начинала сама собой течь рекой.

– Приятного аппетита мальчики, если что-то потребуется, то непременно позовите меня, – проговорив это Медея вновь ретировалась.