– Чем папа там занимается? – протерев глаза, спросила она и села на кровати, поудобнее подложив подушку себе под спину.
– Не может найти ключи от машины, – улыбнулась мать и присела на край кровати. Женщина протянула ладонь к лицу дочери и аккуратно, с невероятной любовью и нежностью, погладила её по щеке. – Ты ведь знаешь, что мы с папой очень сильно любим тебя, да, малышка?
– Конечно, знаю, мам. Я тоже люблю вас.
– Дорогая, звонили из колледжа, – с ноткой неуверенности в голосе проговорила женщина. – Мистер Браун считает, что тебе следует сосредоточиться на другом предмете.
Элиза лучше других знала, что её дочь с начальной школы мечтала стать психологом, – а без азов философии в этом деле – просто никуда, к тому же, эти курсы были отличным пунктом в резюме для поступления в хороший колледж, – поэтому прекрасно осознавала сейчас, как неприятно Деми слышать подобное.
Девушка нахмурилась и опустила взгляд. Казалось, что она пытается подобрать правильные слова, объяснить свою позицию, аргументировать, почему она хочет заниматься именно психологией, и ничем другим. Но Элизе это было не нужно. Она знала свою дочь, чего она хочет, и на что она готова, чтобы этого добиться.
У Деметрии не было никаких постоянных увлечений, кроме психологии, интерес к которой обнаружился у девочки, когда она впервые заметила, что в школе дети делятся на «популярных» и «изгоев». Конечно, по мере взросления, у неё появлялись новые увлечения. Например, в седьмом классе Деми интересовалась танцами, а ее хореограф был уверен, что она обязательно завоюет сцену. К девятому классу девушка изменила свои пристрастия и обратилась к архитектуре и скульптуре. Целый год она посещала дополнительные занятия в школе, занимаясь лепкой. Но, так или иначе, что бы она ни делала, Деми всегда следила за поступками людей и искала причины их поведения.
– Родная, мы с папой поддерживаем твоё стремление, – убедительно сказала мама, поглаживая дочь по руке. – И, если ты настаиваешь на психологии, я сейчас же позвоню профессору Брауну и поставлю его на место.
Деметрия улыбнулась. Её родители были особенными во всех смыслах. Но больше всего особенной казалась их любовь к своему ребенку. Они могли быть строгими с ней, но – упаси Господи, – если кто-то посмеет обидеть Деми… Родители становились настоящими животными, готовыми перегрызть глотку тому, кто посмеет вмешаться в жизнь их детёныша.
– Мама, я достаточно взрослая, чтобы решать подобные вопросы самостоятельно, – кивнула девушка. – Это не конец света, а всего-то мнение мистера Брауна. А его мнение не стоит того, чтобы из-за него переживать, – Деми пожала плечами и улыбнулась матери.
– Кажется, ты выросла слишком быстро, – произнесла Элиза, и её голос дрогнул.
Больше всего на свете Деметрия ненавидела слёзы своей мамы. Ненавидела, потому что никогда не знала, чем она может ей помочь. Поэтому сейчас всё, что пришло ей в голову – обнять мать со словами:
– Какой бы взрослой я ни была, я всегда буду нуждаться в тебе, мам.
Эта попытка была обречена на провал. Потому что в итоге они обе плакали, обнимая друг друга.
Час спустя спустившись на кухню, Деми обнаружила, что папа в поисках ключей устроил настоящий бедлам, но дома его больше не было. Элиза старательно расставляла специи по полкам, ни разу не выругавшись в адрес Майкла. Для Деметрии подобное отношение к беспорядку со стороны матери было странным. Обычно мама заставляла виновников заниматься уборкой. Особенно, если сама только что вернулась с работы. Но этим утром она была необычайно сентиментальной.
Узнав, что отец отправился в магазин, Деми включила кофеварку, и выглянула в окно. На улице было пасмурно, ветки деревьев колыхались от несильного ветра, асфальт был мокрым после ночного дождя.