Пришлось и мне воздеть руки к небу. Так, на всякий случай. Нет, мы не хотели, чтобы нас подобрали космические пришельцы для своих опытов. Что ни говори, а два сознательных существа, всё-таки, не лабораторные крысы. Не хотели, чтобы нас забрали и в качестве путешественников – нас и земная жизнь вполне устраивала, но прикоснуться к энергии Космоса – в самый раз.

– Любань, – сдавленным голосом, прошипела я. – Это глюки?

– У нас с тобой одинаковые галлюцинации, – Люба отвечала шёпотом, и почти трезвым голосом. Её бутылка на свежем воздухе выветривалась быстрее.

– Конечно, мы же с тобой за одним столом сидели и пили одинаково. Кстати, у тебя в туалете кто-то сливной бачок свистнул.

– Какой бачок? Его там никогда и не было.

– Как же так? А если мороз минус тридцать, тогда как?

– Молчи! Тут такие дела творятся, а она о чем? Насыщайся, один раз в жизни инопланетяне прилетают, да и то не к каждому.

Я опустила затёкшие руки.

– С меня достаточно. Пойдём домой, холодно.

– А мне не достаточно. Хочешь – иди.

– Это нам мерещится. Нет никаких пришельцев. Вот, перебор – есть. А агрегатов нет. Это всё иллюзии – хочешь, я сейчас в эту иллюзию булыжник швырну? – Я наклонилась, чтобы подобрать подходящий камень, но как только моя рука нащупала камень, удобно лежащий в ладони, я отключилась. Не могу сказать, как долго длилось состояние "не стояния", но самолёт улетел без меня.

–Ну, ты, мать, даёшь! – Любаша старательно и обильно смачивала холодную тряпку, чтобы приложить её к моему пылающему лбу. – Здорово!

– Что здорово? У меня голова раскалывается, а ты радуешься. Не по дружески как-то.

– Я не об этом. Здорово, говорю, тебя шарахнуло. Думала, самолётом тело твоё отправлять придётся или здесь прикапывать.

– В честь чего?

– Ты когда за булыжником нагнулась, из этого агрегата такой луч мощный вылетел, я чуть не ослепла. Думала, ты в землю на полметра укопаешься.

– Люба, я всё понимаю, но твои бредни про инопланетян, чистой воды – белая горячка.

– Это у тебя горячка. Температура за сорок, с кем-то воевать собралась, пришлось даже привязать. Видишь? – Люба показала на бинт, привязанный к кровати. Я из-за тебя чуть не поседела.

– Ты поседеешь – никто не заметит.

Люба была жгучей блондинкой. Причем, блондинкой натуральной. Кто говорит, что отсутствие должного пигмента в организме напрямую указывает на недостаточность мозгового вещества? С серым веществом у Любани было в порядке. Два высших образования и кафедра биологии педагогического института – неплохое тому доказательство.

– Мне в Москву надо. Какое сегодня число?

– Какое бы ни было – я билеты сдала. Так что, поездка отменяется. А инопланетяне всё-таки были. Мы когда тебя с соседом тащили, он, чуть было, к тебе не присоединился. Пришлось ему вместо нашатыря коньяку накапать. Для поправки организма.

– Нашла кому довериться! Он же каждый день такой, какие мы в тот день были.

– Не скажи. Второй день трезвый ходит. Баба Нюра на радостях курицу зарубила. Тебе бульон, болезной, принесла. Говорит, в доме праздник. За столько лет супруга трезвым увидела. А то забывать начала, какие у него глаза – вечно залитые.

– А чего живёт с таким?

– Нас с тобой не спросила.

Моя горячка прошла так же неожиданно, как и началась. Не даром говорят – что не случается – всё к лучшему. Дней через десять я полностью в этом убедилась.

Первое, что я испытала, сойдя с трапа самолёта – это состояние шока, сменившееся полным недоумением. Меня встречали. Причём, встречали со всеми почестями.

Нет, красной дорожки никто не стелил, никто не выстраивал по ранжиру почётный караул. Но я испытала душевный трепет, заметив в толпе встречающих знакомое лицо.