Выглянув из комнаты, я пошла искать хозяина. Взгляд упал на чёрное пятно, оно тянулось по полу коридора и переходило на стену, как будто на деревянные доски когда-то плеснули кислотой. Вчера в темноте не разглядела. Сейчас же тусклый свет бледно освещал помещение, выхватывая часть стены и дверной проём. В углу всё тот же стул, на нём таз.

Я повернула голову к окну. Близился вечер. На горизонте, отсвечивая на лёгкие перистые облака, алело тусклое зарево. Пурга закончилась, и теперь ровный ряд заснеженных елей за стеклом был отчётливо виден. Я медленно повела рукой по шершавому подоконнику, пока шагала. Засмотревшись, столкнулась с мужчиной и, подняв взгляд, тут же неловко отошла на шаг.

– Гопрое укро, – маловразумительно промямлила я, косясь на нож в его руках, и отступила ещё немного. Параноик х2. К малознакомым людям с ножом уровень доверия резко падает. А он так выглядит, словно с этим ножом в руке и родился. Краси… гармонично.

– Уже вечер. Смотрю, тебе лучше. Заговорила?

– Ну, я каг… после… ин… зульта, нзн… – Я закрыла рот ладонями.

Он не понял меня, нахмурил брови и сказал:

– Сейчас оленя освежую, и поговорим. Вчера с охоты принёс. – Постоял ещё немного, но вдруг передумал и добавил тихо: – Хотя ладно, пойдём.

Человек кивнул в полумрак комнаты и шагнул туда. Его движения были на удивление лёгкими и бесшумными, словно у бесплотного призрака, неудивительно, что я не заметила его сразу. Я прошла следом и скромно, как бедный родственник, присела к окну. Он опустился на стул напротив меня; ловко чиркнув чем-то, зажёг свечку и поставил её в квадратную застеклённую лампу. Я присмотрелась к пальцам, в которых тускло сверкнул стальной полукруг. Это что, кресало? Серьё-ёзно? Мозг тут же нарисовал пару мамонтов за окном, величественно ступающих сквозь метель куда-то вдаль.

– Что? – озадачился мужчина моим взглядом, вопросительно изогнув бровь.

– Ны-ичего.

– Как тебя зовут? – спросил он, глядя на меня проницательными тёмно-карими глазами, что в мерцании свечи казались чёрными, как у какого-то тёмного колдуна. На простолюдина совсем не похож. Черты лица не грубые, лоб прямой и высокий, нос длинный, подбородок острый.

– Лер… Лера. – Я помолчала, не зная, как заполнить паузу, что говорить, и добавила: – С-зпасибо, что спасли.

– Можно на «ты». А зовут меня Вильям. – Он слегка приподнял подбородок, смотря не свысока, а внимательно, с долей интереса. – И откуда ты? Расскажешь о своём мире?

– Э… Ну. Чез-стно говоря, ны-е знаю, с чего начать, – продолжая невнятно мямлить, призналась я.

– А про этот мир что-то знаешь?

– Н… нет, откуда? Я тут оказалась з-случайно, не помню, как именно, до сих пор поверить не могу, ч-что это всё реальность. Это ж уму непостижимо, что такое возможно в-вообще.

– Значит, память от предыдущей владелицы не сохранилась.

– А у вашего мира есть название?

– Аберлауг.

– Необычное. Мне было бы проще начать, если бы я поны-имала разницу. – Речь давалась пока что с большим трудом, но я старалась. – Ну, разницу между мирами. Вот скажите… то есть скажи, в вашем мире есть электросвязь? Т-телефоны там, интернет? Часы?

Задумавшись, он отвёл взгляд. В общем, не было смысла отвечать, я и так поняла. Но он вдруг вздохнул и так, будто мы тут три часа уже сидим и беседуем, сказал:

– Часы есть, но встречаются нечасто. У богатых господ. Про остальное не слышал. Какие-то научные термины?

– Э… Ны-ет, не научные, – оторопела я.

После ещё нескольких вопросов о том, что здесь есть, а чего нет, я сидела в полном шоке.

Электричества нет и в помине. Для гигиены используют соду, прямо как древние египтяне. Здесь даже спички не изобрели. Зато есть магия. Магия, Карл! И всякие фантастические расы и твари. Хотя чего я удивляюсь. Как будто то, что произошло переселение, менее странно. Я, получается, об этом мире ничего не знаю. Как же мне быть? Где я жить-то теперь буду?