Стурион улыбнулся:

– Хорошо, что до этого не дошло, – Старик снял харн с огня. – И хотя у тебя нет рогов, но я помню парнишку, вышедшего из Энхар, превратившегося в мужчину, покорившего Мэй. Ты всегда был своим, даже более того. Ты вытесан из белого камня гор, но в то же время впитываешь знания и умения, как песок воду. Ты истинный бист, Вариол, – Стурион лукаво улыбнулся. – Даже если бы и забыл чавуки для старика.

Карш рассмеялся, пододвинул свою кружку и, как много лет назад, с замиранием смотрел, как льётся ароматная вязкая жидкость. Отчего-то в руках старика она становилась волшебным эликсиром из сказок.

Стурион наполнил кружки и взглянул на ящик. Карш перехватил взгляд и кивнул на подарок:

– Я не забыл. Специально для тебя, свежего урожая. А вяленые доставят Мараг и свита Ворни.

Стурион щёлкнул замком и поднял крышку. Из ящика пахнуло морозцем – тонкие пластины холодовика лучше всего сохраняли сочные фрукты. Идеальные, глянцево-синие красавицы чавуки играли бликами лампы, как драгоценные камни.

Карш смотрел, как старик коснулся одного из плодов, мазнул смолянистый налёт, растёр в пальцах и, зажмурившись, втянул запах сокровищ Азура. Вариол готов был поклясться, что сейчас в памяти торговца кружат лепестки цветущего оазиса.

– Ещё живые и дышат, – тихо проговорил Стурион. – Я ощущаю терпкий запах чёрных ветвей. Спасибо тебе, Вариол!

– Это не всё, – хитро подмигнул Карш. – Я помню, как отец рассказывал, что вы оба родом из Азура…

– Да, будет покоен его путь на той стороне мира.

– И легки барханы Вневременья, – Карш тронул рукой рубаху на груди, под тканью которой висел талисман, что впитывал тепло тела.

Повисла мимолётная тишина. Мужчины смотрели сквозь время в прошлое, и каждый видел своё.

– Я наконец-то нашёл его, Вэл Сту, – прогнал нахлынувшую тоску Карш и расстегнул поясную сумку. – Еле утерпел, чтобы довезти в целости.

Карш размотал тонкую материю, бережно достал стеклянную склянку и пододвинул к Стуриону.

– Не может быть, – глаза старика предательски заблестели.

На столе стояла пузатая баночка. За толстым стеклом искрилась жидкая синяя драгоценность пустыни – нектар Азура: мёд чавуки.

– Смелее, – Карш пододвинул баночку ближе к старику и сделал вид, что не заметил, как тот смахнул слезу.

Рука Стуриона предательски дрожала, когда он открывал крышку. Осторожно зачерпнув кончиком ложечки мёд, он вдохнул терпкую сладость.

– Спасибо, сынок, – переполненный чувствами и воспоминаниями, проговорил Стурион.

Карш на мгновение превратился в ребёнка, сердце сжалось от воспоминаний и кольнуло от запрятанной глубоко, но не забытой боли.

– Расскажи мне о нём, – кивнул на мёд Карш. – Но оба поняли, что спрашивает он не только о синем нектаре.

Стурион молчал. Каршу даже показалось, что старик больше не скажет ни слова. И когда тишина стала особенно густой, торговец кивнул:

– Это хорошая история, а хорошие истории должны быть рассказаны.

– Дхару Карш был бесстрашен и отчаян… Сколько старая Мора ни отхаживала его хворостиной, он всё равно был упрям как гарнур. Но часто прут плясал по его спине за чужие проделки. Таким он был – поперечный, но справедливый, готовый защитить всякого. Может, оттого, что его некому было защищать.

Старик улыбнулся прошлому и продолжил:

– Азурский мёд уже тогда был на вес золота: то ли недуг сгубил пчёл, то ли какой дурак решил насолить, но несколько гнёзд – всё, что осталось, а потому мы, дети, могли лишь мечтать о нём. И тогда твой отец предложил самое безумное – украсть мёд! Но не у Моры, прятавшей его в запертом сундуке на складу за тремя дверями. Ведь ключи старая ведьма всегда носила с собой, пряча меж иссохших и длинных, что пустые бурдюки, грудей. Он предложил украсть мёд у пчёл!