Засыпая, я думал о том, есть ли заброшки на других планетах? Или звёздах? Интересно, какие сердца можно найти в сооружениях погибших цивилизаций? Так, фантазируя, я провалился в сон. И, кажется, мне снилось что-то очень хорошее – потому что проснулся я в отличном настроении и полной уверенности в том, что сделанные накануне расчёты абсолютно верны.

Во время завтрака Бася, получив свою порцию тушёнки, неожиданно подошла ко мне и ткнулась мордочкой в колени.

- Чего это она? – спросил я Соню.

- Не знаю, - ответила та, улыбаясь, - наверно, хочет отношения наладить.

Я осторожно протянул руку и почесал её за ухом. Бася улыбнулась в ответ, самым натуральным образом, продемонстрировав крепкие белые зубы и раздвоенный фиолетовый язык. Если бы не последняя деталь – её вполне можно было принять за кошку.

- Вот и что нам с тобой делать, а? – риторически спросил я.

Бася решила ответить: вытянула шею и издала гортанный вибрирующий звук, со сложной модуляцией.

- Не понимаю я по-вашему, - улыбнулся я, снова почесав её за ухом.

Бася ещё что-то буркнула, потом элегантно, по-кошачьи, развернулась и направилась обратно к Соне.

Когда мы собрались, Бася уверенно, как по сигналу, запрыгнула Соне на шею и улеглась на манер воротника.

- Ты что, хочешь её взять с собой? – спросил я немного растеряно.

- Конечно, - кивнула Соня, - одной в лагере ей будет неуютно и страшно.

- А-а-а… проблем с поиском линии не будет?

- Нет, - Соня улыбнулась и чуть мотнула головой, стараясь не потревожить Басю, - скорее, наоборот. Она стабилизирует. Как якорь.

- Круто, - сказал я, хотя не очень понял, что Соня имела в виду. Но переспрашивать не благоразумно не стал.

До места добирались больше часа. Вход в штольню найти было не просто: похоже, его специально замаскировали от нескромного внимания, сделав перед ним насыпь из материала для забутовки и закидав его дёрном. Спустя годы, насыпь слилась с окружающим пейзажем.

В итоге я чуть не провалился в щель перед входом, когда продирался через кусты, чтобы встать точно по координатам, забитым в смартфон.

Внутри было прохладно и сыро. Несло плесенью. Нормальное дело для подземелий. Свод в штольне был овальный, его поддерживали деревянные крепы, которые совсем не выглядели надёжно. Какие-то из них даже успели подломиться и продолжали стоять только благодаря стяжкам из ржавых железных полос.

Тут была проложена узкоколейка. Правда, сами рельсы проржавели, и едва ли могли быть использованы по назначению.

- Чувствуешь? – спросил я, сужая луч фонарика, чтобы посветить вглубь штольни.

- Ясно и отчётливо, - ответила Соня.

- Идём тогда, - кивнул я, и первым двинулся вперёд, осторожно ступая по деревянным шпалам, от которых всё ещё едва уловимо пахло креозотом. Наверно, благодаря этому они до сих пор не сгнили в пыль.

- Тут узел, - сказала Соня метров через пятьдесят.

- Всё верно, - подтвердил я после небольшой паузы, сверившись с записями.

- Могу попробовать отсюда.

- Не нужно, - я отрицательно помотал головой, - впереди, недалеко, есть более надёжное место.

И мы двинулись дальше.

Штольня, несмотря на явные признаки заброшенности, сохранилась на удивление хорошо. А если учесть, что ей пошла вторая сотня лет, так просто отлично. Даже масляные фонари под потолком кое-где покачивались. Конечно, в обычных условиях она бы не продержалась так долго; исчезла бы после серии обвалов, разграбленная подчистую. Рельсы бы точно вынесли. Но тут было сердце. А такие заброшки живут куда дольше – до тех пор, пока не придут такие, как мы.

- Достаю, - спокойно сказала Соня.

Куда быстрее, чем обычно!