– Где он?

Селиин слегка улыбнулся.

– Я предполагал, что вы будете работать в обсерватории. Он доставлен туда, на ваше рабочее место.

Орвин кивнул.

– Хорошо. Я займусь им. Только…

– Да? – Селиин словно ждал, что лорд спросит еще о чем-то.

– Почему ты не сообщил эту новость сразу, как встретил меня?

Аанец чуть помедлил с ответом. Затем, понизив голос, сказал.

– Посланница особо подчеркнула, что госпожа Тари не должна быть осведомлена.

– Тари не должна знать? Почему?

– Я не знаю, господин.

– Странно… – в недоумении, Орвин покачал головой.

– Я оставлю вас, – поклонившись, Селиин скрылся в полутьме коридора.

Череда лестничных пролетов и галерей привела лорда в помещение обсерватории. Помимо хрустального увеличивающего купола, здесь были мощные оптические телескопы, а также приборы, предназначенные для улавливания исходящего из глубин Вселенной ментального поля. Орвин любил проводить время в этих покоях – под вечным сиянием светил и галактик, среди которых, возможно, мерцала одна-единственная звездочка, что когда-то была его домом.

В эту ночь, однако, его привела в обсерваторию не охота, а необходимость выполнить обещание, данное магистру Тэлар-Мелу. Уже несколько месяцев на Луне шло крупное строительство монумента Светоча Спирали, и магистр, возглавляющий работы, хотел получить от Орвина оценку зримого величия и ментальной мощи сооружения. Мнение Бледного Лорда было крайне важно для зодчих, ибо Орвин принимал участие в недавнем возрождении Светоча и как никто другой – не считая Императрицы – чувствовал его присутствие. Необходимо было оценить влияние благой энергии именно с большой планеты, чтобы судить о силе ментальных волн.

В комнате созерцания, на черном столе, стоящем в ее центре, Орвин увидел пятигранный кристалл, слабо отражающий лунный свет. На его поверхности был выгравирован герб императорской семьи Аанэа.

– Алайя… – прошептал Орвин, почувствовав едва уловимый след психополя императрицы. Лорд протянул руку к камню – и, помедлив, отошел от стола. Смутная тревога, ожившая после встречи с таинственным Олоном, проснулась вновь. После недолгого раздумья, Орвин решил прочесть послание позже, когда его эмоции придут в норму.

Он прошел к массивной трубе телескопа и, устроившись в поворотном кресле, прикрепленном к его торцу, приник к окуляру.

Прошло несколько секунд, и механизм пришел в движение. Перед Орвином поплыли искры звезд на черном фоне неба – а затем все поле зрения занял бело-серебристый лунный пейзаж.

Телескоп сам настроился на центральный кратер, внутри которого располагалась столица. Картина величия древней империи предстала перед глазами лорда. Симметрия и бриллиантовый блеск дворца, как и всегда, вызывали восхищение. Но Орвин не стал всматриваться в средоточие власти Аанэа: ему нужны были территории, лежащие к северу от столицы.

Переместив поле зрения чуть ближе к полюсу Луны, он, наконец-то увидел строящийся Монумент. Две цепи блистающих белизной огромных колонн формировали симметричную двойную спираль.

– Вот оно… – пробормотал Орвин, впиваясь взором в величественную форму.

Она не уступала по величине императорскому дворцу, и даже с такого громадного расстояния выглядела огромной. Планировалось, что после завершения Монумент будет ярко блистать в лучах солнца и станет виден с планеты невооруженным глазом.

Орвина, однако, интересовала не столько видимая красота Монумента, сколько ментальный поток, который должен был концентрироваться в нем и направляться к планете облаком благой энергии. По схожему принципу работала когда-то и Чаша, созданная Кроаном для того, чтобы поселить в душах аанцев зло. Отличие было только в том, что энергия Светоча черпалась из окружающей структуры вселенной, а не из мучимых тел пленников. Кроме того, Монумент был устроен так, что его влияние не сможет изменить мысли и намерения аанцев, а будет лишь служить средством укрепления их духа.