– Но потом я ведь смогу выбрать себе другое имя?

– Конечно. У тебя будет много времени, чтобы подумать…

– Значит, тебе всего тринадцать лет? Но ты даже на них не выглядишь.

– Я очень мало ел в последнее время.

– И этот… как его… А, не важно! В общем, этот бандит, он твой отчим?

– Да, мама вышла за него, когда мне было десять.

– И что она в нём нашла?

– Деньги?

– У вас были проблемы с деньгами?

– У меня оба родителя – учителя. Конечно у нас были проблемы с деньгами. Мама очень любила отца, но постоянные задержки зарплаты сгубили всю нежность. Она начала брать ребят на частные занятия, а отец считал, что знания нужно давать бесплатно. Они часто ссорились, но никогда не дрались. Они закрывали меня в комнате и долго кричали друг на друга, думая, что я сплю. А когда мне было восемь, они стало спать в разных комнатах. Точнее, отец поставил себе раскладушку на кухне и вообще не заходил в спальню к матери. Потом началась переаттестация педагогов и мама потеряла работу. Так что, когда этот подкатил, выбора особого уже не было. Я не знаю, что случилось, но однажды отец собрал вещи и ушёл пораньше на работу. Больше я его не видел. Но вечером явился этот и они с матерью всю ночь пили на кухне, а меня заперли в спальне. У них на столе было много еды, но мне даже утром не удалось поесть: мать выгнала быстро, потому что боялась его упустить.

– А как вы оказались в одном отряде?

– Когда всё только началось, мама не заразилась, только он. Мы заперлись в квартире и никого не пускали. Потом, когда еда кончилась, мама вышла на улицу и вернулись они уже вместе. Мне было страшно, я боялся, что он будет меня бить.

– Он тебя бил?

– Один раз. Спьяну. Зато потом подарил сахарного петушка.

– А что было дальше?

– Мы путешествовали по окрестностям, пока там было, что брать. Потом решили уйти подальше.

– И наткнулись на меня.

– Да.

– Почему тебя запихнули в клетку?

– Я повис у него на руке, когда он в тебя стрелял. Так что он схватил меня и запер в комнате. Он уже тогда решил меня оставить. Но не поглумиться на прощанье не мог. Они выбрали самых буйных петухов и запихнули меня к ним в клетку. Птицы меня клевали. Сейчас я понимаю, что они просто загоняли меня в угол, но тогда очень испугался. Я кричал и бился о прутья, а он стоял, смотрел и ржал. И эти глаза… Ненавижу их… Я вырву их и заставлю его искать себе пищу самому.

– Не будь так жесток. Люди становятся злыми не от хорошей жизни.

– Это – не человек. Заражённые – не люди.

– А вот это ты зря. Среди них попадаются очень умные ребята. Например, они умеют чувствовать изменение погоды. И могу предупредить о грозе. И ещё они очень быстро учатся и многие даже уже частично освоили человеческую речь. Хотя вот в изобретении практичных вещей им нет равных. Они – гениальны.

– Ты говоришь как старик.

– Будешь считать это комплиментом.

– Ты – глупый. И считаешь мёртвых людьми.

– Я прожил один больше тебя и пока что именно заражённые проявили ко мне больше радушия, нежели живые нормальные люди. Они не рвались убить меня, не совершали набегов, не убивали друг друга. Они просто живут.

– Но чем-то же они занимаются?

– Да. Один вон недавно стал на моих глазах человеком и строит из себя самого умного…

Когда они закончили говорить, лес вокруг уже начал погружаться во тьму. Но проводник, казалось, этого не замечал: он спокойно двигался в только ему одному знакомом направлении и задумчиво осматривал деревья.

– Как ты думаешь, долго нам ещё идти? – обратился мелкий к Бубну, который не обращал на попутчика никакого внимания с того момента, как узнал всё, что хотел, – Он ведь не может завести нас в ловушку?