Мужик во мне встал в стойку, принюхался и взял след.

– Так я могу идти?

– Конечно. И ничего не бойтесь.

Я правда хотел ее отпустить. Не навсегда, конечно, лишь давая себе время обмозговать случившееся. Но стоило Вере выйти, как я, перечеркнув все свои планы, пошел за ней. Предложил подвезти, а когда мы были почти у цели, свернул к ресторану. Что эта девочка станет моей женой, я понял еще до того, как нам принесли закуски.

Дверь душевой кабинки хлопнула, возвращая меня в реальность. Я оторвался от столешницы, потянулся за полотенцем и сам обтер жену.

– Ты понимаешь, что это абсолютно ненормально?

– Что именно?

– То, как ты со мной нянчишься. Я, конечно, понимаю, что больше не с кем, но…

Не давая договорить, зажал ее рот ладонью. Повернул к зеркалу, поймал обжигающий ненавистью взгляд:

– Хватит. Завтра рано вставать, так что давай… топай в кроватку.

Придавая Вере некоторое ускорение, я хлопнул ее по заднице. Она фыркнула, но разгонять скандал не стала. Спросила только:

– Ты все, что я просила, купил?

– Угу. Только не понял, на хрена нам столько шампанского.

– Я собираюсь напиться.

– Тебе нельзя. У тебя…

– Операция. Да. Я помню. Так что это последний шанс как следует погудеть. И я не собираюсь его профукать.

Взгляд Веры наполнился поистине ослиным упрямством. Гася в себе желание его сломить, выставил перед собой ладони, мол, окей, у тебя карт-бланш, девочка, делай что хочешь. И первым вышел из ванной.

Тусовка, которая собралась на следующий день на яхте, оказалась даже больше, чем я рассчитывал. Кого здесь только не было. Даже сам ее хозяин пожаловал – местный наш олигарх со своей подругой, хотя уж его я, признаться, меньше всего ждал.

Было весело. Девчонки, как Вера и обещала, со старта откупорили бутылку шампанского, но, конечно же, никто не стал напиваться. Во-первых, на яхте были дети наших друзей, во-вторых, собрались сплошь приличные люди. В какой-то момент, прислушиваясь к тихому голосу Веры, которая по просьбе гостей взялась читать лекцию о сивучах и другой местной живности, я поймал себя на мысли, что давно так не расслаблялся. Хотя нет-нет да и ныло сердце. Особенно когда Вера отвлекалась на кого-нибудь из детей. Помимо воли представлялось, что это наши с ней мелкие… Те, что должны были, но не родились.

В какой-то момент наши с женой взгляды встретились. Меня полоснула мелькнувшая в ее глазах боль. Хоть Вера практически сразу же отвернулась, вливаясь в диалог за столом. Так она давала понять, что я утратил право даже на то, чтобы разделить эту боль на двоих. Дерганым движением смотав леску, я отложил удочку в сторону. Буркнул, что скоро вернусь, и, опустившись в каюту, где никто не мог меня потревожить, достал телефон из кармана.

– Добрый день. Шведов.

– Добрый, Семен Валерьевич. А я как раз жду вашего звонка. Потенциальная кандидатка нервничает. Время идет и…

– Мы согласны. Можете приступать к процедуре.

– Эм… Конечно. Только сначала вы должны подписать документы, Семен Валерьевич. Наши юристы выслали договор вам на почту еще в четверг, но…

– Я в курсе. Мы с женой уже все подписали. В понедельник с утра планировал закинуть документы с водителем.

– Добро. Вы хотели бы присутствовать при процедуре?

– Нет. Зачем? Просто сообщите по результату.

– Это последние эмбрионы, Семен Валерьевич.

Хмыкнув, я провел по волосам ладонью. Те почему-то встали дыбом, как будто я увидел что-то жуткое. Или… сделал.

– Спасибо. Я умею считать.

Чтобы прийти в себя после разговора, потребовалось еще какое-то время. На палубу я поднялся минут эдак через пятнадцать. К тому моменту за столом завязалась оживленная дискуссия. Я особо не вникал, погруженный в свои невеселые мысли. Так, лишь краем уха отметил, что беседа шла на повышенных тонах. В себя пришел, лишь когда мужики пошли друг на друга врукопашную. Вскочил, чтобы их разнять. И только чудом в этой суматохе заметил, как за борт упал маленький сын наших приятелей.