– Ясно.

– С минуты на минуту привезут ужин. Как таковой диеты у тебя нет. Исключили жареное и острое, так что…

«Аха. Теперь еще и мое питание будет контролироваться», – подумала я, а потом поймала себя на том, что мне, в общем-то, похер. Апатия, которую чуток разбавила радость от возвращения домой, возвращалась. Свое черное дело делала менопауза. Такие перепады настроения раньше мне были совершенно несвойственны. Что ж, наверное, надо радоваться, по крайней мере, отсутствию приливов и бессонницы. Хотя с бессонницей вопрос тоже спорный. Богатырским сном я спала под лекарствами, а дома неизвестно как будет.

– Пойду в душ.

– А разве тебе можно мочить…

– Места проколов уже зажили, Семен.

На самом деле я просто хотела уединиться. Плотно прикрыв дверь ванной, достала из кармана телефон.

«Не переживайте, Никита. Я просмотрела ваши правки в дипломную работу и буду готова их обсудить в понедельник».

Стоило отправить сообщение, как по ногам потянуло. Я застыла разве что на долю секунды и, тут же взяв себя в руки, отложила телефон. А потом принялась раздеваться, сделав вид, что не почувствовала присутствия мужа. Обернулась, лишь когда в поле зрения попала его рука. Загорелая, с коротко остриженными ногтями и выступающими венами. Вздернув бровь, Семен сгреб мой телефон.

– В целях безопасности вряд ли стоит брать его с собой в ванную.

Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в горле. В ушах загрохотало.

– Он был в кармане, – делано-равнодушно пожала плечами я. – И хорошо, а то забыла совсем, что не ответила. По работе.

– Ты на больничном.

– Была. Сегодня его закрыли, а в понедельник я собираюсь…

– Это исключено. У тебя восстановительный период, и…

– И он пройдет гораздо более безболезненно, если я буду занята делом. Сидеть в четырех стенах невыносимо. Хоть на стену лезь.

– Нет, Вера. Это исключено. На дворе лето. Вернешься в универ к новому учебному году, как раз и химию успеешь пройти.

– Ты забыл, что у моих студентов экзамены. А дипломники? Их я куда дену? Нет-нет, – стояла я на своем. – Мы уже и с Садовым все обсудили. Он не станет меня дополнительно нагружать при условии…

– Я чхать хотел на его условия. Ты после серьезной операции, Вера. Тебе нужно отдыхать.

Я хорошо знала это выражение лица… Эту гребаную маску, которая означала, что разговор окончен. Губы дрогнули. Отросшие за время нахождения в больнице ногти впились в ладони.

– Скажи, тебе доставляет кайф отнимать у меня последнюю радость?

– А последняя радость, надо понимать, это тот сопливый мажор? – ухмыльнулся Шведов, вымораживая взглядом оставшийся в тесноте ванной комнаты кислород.

7. Глава 7

Вера

– Какой мажор? Ты не в себе, что ли?

Боже-боже, что со мной происходило внутри – не передать. Но показать это ему ни в коем случае нельзя было. Вот я и храбрилась, помня о том, что лучшая защита – это нападение. Ну а еще я ведь голой была. Это тоже играло роль. Семен, как бы ни блядовал, на меня каждый раз реагировал, будто впервые видит. Хищный взгляд наполнялся теменью, зрачки расширялись, как у кошачьих в момент охоты, и такое на дне той черноты было, что… В общем, в такой ситуации он забывал обо всем постороннем.

Шведов поднял руку и ласково погладил меня по щеке.

– Главное, не заиграйся.

Меня аж передернуло. Настолько отрешенно и пугающе звучал его голос, особенно на контрасте. Как, блин, у маньяка какого-то.

Что значит – не заиграйся? Хотя… Господи, что тут непонятного?! Он наверняка за мною следил. Или читал мою переписку. А может, и то, и другое делал – с него станется. Боже мой! Но там же не было ничего такого. В переписке-то. Или… Я стала судорожно вспоминать.