– Лёлька, – нежно шептал он, – ну ты ж понимаешь? Ты меня в институте прикрой, ладушки? Зря я, что ли, на старосте группы женился?

Первое время она была не в силах устоять против его сумасшедшего обаяния и, смеясь, пугала:

– Ох, Серёга, прохлопаешь ты молодую жену. Уведут меня, пока ты Васе (Пете, Вите, Коле – и далее по телефонной книжке) помогаешь.

Потом стала злиться и, выслушав объяснения, молча клала трубку. Но хватило её ненадолго, и вскоре в их доме стали вспыхивать безобразные скандалы, один другого отвратительнее. А тут ещё родители её, вместо того чтобы помочь, поддержать, стали подливать масла в огонь.

– Он наверняка алкоголик, – шипела на кухне мама.

– Ты же знаешь, что он не пьёт, – пыталась защищать Сергея Ольга.

Ласковая тёща это знала, конечно. Но отступать не собиралась.

– Тогда он точно по бабам шляется. Вот заразит тебя какой-нибудь дрянью, хорошо, если не СПИДом.

– Не нужна ты ему, поэтому так себя и ведёт, – соглашался с ней папа, – вот посмотри на нас с Люсей. Мы друг без друга никуда.

А Ольга только хлюпала носом и глотала слёзы. Мужу своему она верила безоговорочно, но и терпеть его постоянные отлучки больше не могла. Когда она заявила Ясеню, что подаёт на развод, ожидая, чего уж греха таить, что он испугается, одумается и они станут жить совсем по-другому, он вдруг безропотно согласился.

Через месяц её родители уезжали в Америку, мамина школьная подруга, вышедшая замуж за американца, пригласила её к себе. Шёл девяносто первый год, и теперь можно было. Бледная Ольга, ставшая за тридцать дней, прошедших со дня расставания с Ясенем, ещё тоньше, провожала их в аэропорт. Обнимая её перед разлукой, мама громко, так что услышали окружающие, сказала:

– И чтобы Сергея в нашем доме не было. Разво́дитесь – разводи́тесь. А то ведь знаю вас, сейчас приедешь домой, посидишь полчаса в одиночестве и станешь ему названивать. А его дважды звать не надо, он от тебя будто пьяный. Видит тебя – и голову теряет. Озабоченный! Ничего ему больше от тебя не надо. Только одного! Вмиг примчится, и будете у нас в квартире, как кролики… – Тут отец дёрнул её за руку, и она не договорила.

Но красная от стыда Лёлька всё поняла, конечно, как и все окружающие. Она развернулась на каблуках и побежала вон, подальше от неделикатной матери и мягкотелого отца.

– Обиделась! – громогласно возмущалась за её спиной мать. – А что я такого сказала? Озабоченный он и есть!

– Он пока ещё её муж, – тихо попытался урезонить её отец, – а она его жена. Имеют полное право. Может, ещё помирятся.

– Муж объелся груш! – неоригинально срифмовала мать. – Не нужен нам такой муж!

Сергей ждал её у дома. Откуда-то он узнал, что родители уехали. Она так соскучилась за этот месяц, так не надеялась уже его увидеть, что тихо заплакала, глядя, как он ходит около подъезда, сжимая в руках её любимые ромашки.

Этот месяц они были счастливы, как никогда. Но чем ближе было возвращение родителей, тем чаще Ольга вспоминала слова матери. И вдруг откуда-то вновь поднялись обида и разочарование. Накануне приезда отца и мамы Ольга закатила совершенно не свойственный страшенный скандал с битьём посуды. Поводом стал очередной ночной отъезд Серёжи.

На самом деле Ольга сразу поняла, что ситуация и вправду серьёзная, но сдержаться почему-то не смогла.

Началось всё, как водится, с телефонного звонка. Было уже часа два ночи, и они мирно спали, обнявшись, как спали, собственно, весь этот месяц, ставший для них вторым медовым. Сон был так крепок, что, разбуженная трезвоном телефона, она страшно испугалась, до дрожи в руках и ногах. Сергей схватил трубку. Слышно в ночной тиши было превосходно, и Ольга сразу поняла, что звонит Пашка Рябинин. Стало ещё страшней, потому что за два года их с Ясенем семейной жизни деликатный Пашка в неурочное время не звонил ни разу. Сергей молча выслушал и коротко сказал: