Жизнь, как миг, в своей минутности.

                  Мама – я, а ты мне сын.

                  Нам не стоит всё разменивать-

                  Медяки да пятаки.

                  Я – почти сухое дерево,

                  Быть врагом мне не с руки.

                  Принимаю всю изменчивость,

                  Вся капризность от Судьбы.

                  Но души твоей заснеженность

                  Непонятна мне, увы.

                  Ты, конечно, вырос, сЫночка.

                  Будь здоров и невредим.

                  Но, как был, моя кровиночка,

                  Так ты мною и любим.

                  Всё проходит в мире замкнуто –

                  Успевай себя ловить.

                  Зарастут обиды травкою,

                  Что заборы городить.

                  Пусть мечты тобою полнятся.

                  Полководец иль судья?

                  В колеснице или с конницей?

                  Выбор твой, но мы – семья.

Даже предположить не могла, каким жёстким, а потом и жестоким окажется судья и какие страшные конники будут топтать мою судьбу. Какое бесчеловечное «наказание» в назидание придумает для меня Меланья.

А пока отпуск мой продолжался. Нина рассказывала немецкие притчи, баловала блюдами немецкой кухни. Вечера были особенно чудесными. На открытой террасе ужинали поздно, когда фонарики в саду и свечи на столе создавали атмосферу неги и блаженства. За бокалом вина, когда деликатесы уже съедены и оценены, неспешные беседы обо всём. Нашу такую роскошную леность прерывало цоканье ёжика, который каждый вечер тоже торопился поужинать из мисок Морриса. Надо быстро поднять ноги, иначе колючки пройдутся по голым ступням, а это не так приятно. Нисколько не смущаясь, он ел сначала из одной миски, где лежала еда, а потом запивал еду молочком из другой миски. Иногда, насытившись, ёжик засыпал прямо в миске с молоком. Откуда ежу было известно о ваннах Нефертити? Это и смешило, и умиляло.

Мне нравилось всё: я впитывала дух страны и дух людей, которые окружали на данный момент. В очередном нашем с Ниной коротком путешествии я влюбилась в кirche – церковь, которая находилась на высокой горе. Это Rechnerg.

Крутой подъём через буковый лес был долгим и каким-то нереальным из-за тумана, что окутал подножие горы. Разговор у нас на эмоциях, а потому с частыми остановками. Отдышаться. Время к вечеру, солнце шло на закат. Холодало. Взобрались на гору. Запыхавшись, замерли в немом восторге. Вид, который открылся сверху, был невероятным. Налюбовавшись и сделав много фото с разных ракурсов, зашли внутрь. Кirchen не похожи на наши церкви. В них почти нет росписи и икон, как в христианских храмах. Скульптурная лепнина, витражи, высота готических потолков и скамьи для прихожан. Это верно продумано, я о скамьях. Иногда хочется посидеть и помолиться, или подумать, или поплакать тихо.

Kirche стала нашим с Ниной особым местом для души. Любим там бывать, когда я приезжаю в Германию. Взявшись за руки, можем сидеть и молчать. Тишина. Огонь свечей.

                  Твоей души неповторимость

                  Так радостно легла на сердце.

                  Как много в жизни изменилось,

                  Но, к счастью, родом мы из детства.

                  Твоя улыбка беззаботна.

                  Вот только знаю цену ей.

                  Иное так бесповоротно,

                  Что не понять причины всей.

                  Игра жестока – выжить сложно.

                  Стоишь, глаза закрыв на миг.

                  Небрежно и неосторожно

                  Потом идёшь на свой обрыв.