– …Да вы сами посмотрите, вот – ваш заказ! – оправдывался толстяк.

– … меня это не интересует. Мы заказывали барбарис, а не вербену, – шипела завуч, – Везите барбарис.

– Уважаемая, я же вам говорю: у меня в заказе вер-бе-на! Да вы посмотрите сами, хорошенькие какие саженцы! – и толстячок попытался за локоть подвести Вивиановну к открытому кузову.

Завуч резко отдёрнула руку и прошипела:

– Я вам не уважаемая!

«Вот это в точку!» – подумала Полина.

Тамара Вивиановна словно услышала её мысли и обернулась.

– Смирнова? Почему не на клумбе?

«Наверное, потому что не цветок!» А вслух произнесла:

– Уже иду обратно!

– Смирнова, позови Андрея Ивановича, – потирая глаз под очками приказала Вивиановна.

– Без проблем!

Завуч смерила её недовольным взглядом, дескать что за обращение, но ничего не сказала.

Полина вернулась на задний двор, где почти закончились каторжные работы. Клумба была выполота, а кое-где ребята уже начали рыть ямы для кустов.

– Андрей Иванович, вас Тамара Вивиановна просит подойти!

– Хорошо, уже иду, – сказал историк стягивая перчатки и бросая лопату.

Полина посмотрела ему вслед. «Ишь как торопится! На аиста похож, такой же длинноногий и нескладный!»

Вообще-то Андрей Иванович был хороший. Он тоже когда-то учился в этой школе, потом окончил университет в Москве и даже, говорят, преподавал там, но всё же вернулся в родной город и устроился работать в свою старую школу. Вот только с классом своим за два года он так и не сдружился. Не то чтобы Андрей Иванович был строгим или чересчур требовательным, нет. Скорее, закрытым, замкнутым, словно на все пуговицы застёгнутым. За это старшеклассники называли его «Человек в футляре», а шестой А – «мумией».

– Ребята, планы меняются! – прямо на ходу заговорил Андрей Иванович, – Закапывайте ямы, кустов не будет, будут цветы!

Над клумбой пронёсся недовольный вздох.

– А кто недоволен? – из-за угловатой спины историка как из-за ширмы появилась Вивиановна.

– Ребята, мы, видимо, перепутали и вместо кустов барбариса нам привезли вербену, – попытался сгладить неприятный момент историк.

– Заказы, Андрей Иванович, – Вивиановна злобно посмотрела на учителя, – перепутали в питомнике. Администрация таких ошибок не делает. А если кто-то не хочет сажать цветы, то для них у меня есть задание.

Вивиановна смерила ребят взглядом. Ну кто же станет лезть на рожон?

– Понятно… – ухмыльнулась завуч, – Тогда так, Александров, Геворкян и…

«Удиви меня!», – подумала Полина.

– … и Смирнова.

«Не удивила… А жаль…»

– Вы трое отправляетесь на расчистку другого участка территории. Возле забора у чёрного входа вырос чертополох и крапива. Это безобразие надо выполоть. Там мы посадим вьюнок. Всё понятно?

«И зачем ей чёрный ход понадобился? Сто лет им никто не пользуется. Да ещё и украшать его собралась», – думала Полина выдёргивая из земли высокие, почти с неё ростом сорняки.

– Да тут еще и крапива! – недовольно бухтел Игорь, – Я вон уже весь ею ожегся!

– Наш несчастный Игорёк крапивой пальчики обжёг!

– Смирнова, ты у меня дождёшься! – пригрозил кулаком Игорь.

– Да, – разгибая спину протянул Артур, – Хоть кому-то в этом лагере повезло!

Ребята проследили взгляд Артура и невольно улыбнулись. На спортивной площадке резвилась начальная школа под предводительством Светланы Валерьевны. Её любили все. Она пришла в школу в тот же год, что и нынешний 6 А. Тогда она только училась в педагогическом и работала психологом-логопедом. А поскольку большинство её подопечных не выговаривали кучу букв, то очень скоро Светлана Валерьевна превратилась в Сметану Вареньевну. Прозвище это так крепко прилипло к ней, наверное, ещё и потому, что в школе не было человека приветливее и добрее. К ней всегда можно было заглянуть поболтать, посоветоваться по любому поводу. Светочка прекрасно знала о существовании прозвища, но никогда не обижалась.