– Входите, – крикнул капитан, – не заперто.

Вошёл абсолютно лысый товарищ, но с бородой и с усами, одет он был в строгий костюм и даже с галстуком, невзирая на июль месяц.

– Моя фамилия Абрамович, – с порога сказал он, – я старший оценщик областного отделения Гохрана.

– Очень хорошо, – отозвался капитан, – тут вот товарищ ээээ… Малов с товарищем Проскуриной обнаружили закопанный в земле клад…

– В стене он был, тщ капитан, а не в земле, – поправил его я.

– Замурованный в стене клад, – продолжил тот, – и сдали его, так сказать, государству в лице меня. Надо запротоколировать и описать всё, как положено.

Абрамович согласно кивнул, никак не выразив своих эмоций (ну подумаешь, клад нашёлся, да мы в них, как в сору, роемся, в этих кладах) и прошёл к столу.

– Попрошу посторонних очистить помещение, – строго сказал он, глядя на россыпи монет и бижутерии.

– Это кто тут посторонние? – поинтересовалась Зина.

– Клад кто нашёл? – продолжил командовать оценщик, – вот они пусть и остаются, а остальным тут делать нечего.

––

Вышли мы с Леной из этого дома часа через два, основательно замученные. Зина с Мишей нас естественно не дождались, так что домой нам пришлось добираться на рейсовом автобусе типа Икарус. Напоследок я успел шепнуть Зине, чтобы они ничего не печатали без нашего добро, она, кажется, это поняла и приняла.

– Ну вот мы и разбогатели, – грустно сказала Лена, подпрыгивая на ухабах на заднем сиденье автобуса.

– Во-первых, – ответил ей я, – пока ещё нет, в Москве всё это проверят десять раз, возможно, что и фальшивым что-то окажется, во-вторых, деньги нам в лучшем случае через месяц перечислят и на сберкнижку родителей, свою мы только через год сможем завести. Ну и в-третьих – а чего таким грустным тоном-то? Что-то не нравится?

– Да всё не нравится, – отвечала она, – на нас теперь, как на богачей смотреть станут, надо это?

– Так я же специально ввернул пункт, что мы кучу бабок на реставрацию отдадим, – напомнил я, – так что будут смотреть, как на богачей, но справедливых и нежадных… родителям поосторожнее про это дело рассказывай.

– Может я им ничего пока говорить не буду… а скажу завтра-послезавтра, когда статья в газете появится, – с надеждой посмотрела на меня она.

– Правильное решение, я тоже пока промолчу. А уж завтра будем отдуваться по полной программе. Кстати завтра же у тебя смотрины в театральной студии, не забыла?

– Да помню я, помню… вместе с Сёмой Босовым будем просматриваться.

– Да, – вспомнил я один непрояснённый вопрос, – а что у тебя с младшим братаном-то? Он мне усиленно намекал на какие-то ваши отношения…

– Врёт он всё, не было никаких отношений, – строго отбрила меня Лена, – подкатывать он ко мне подкатывал, но без успехов. Я белобрысых на дух не переношу.

– Это почему? – без особого интереса уточнил я.

– Личные причины, не хочу об этом распространяться. Кстати-кстати, дорогой Витя, поясни уж и ты мне такой момент – зачем я тебе сдалась при находке этого клада? Ты один не мог это сделать? Тогда бы и делиться не пришлось, и объяснять мне ничего не надо было… я, если честно, не совсем въехала…

– Личные причины, – подмигнул я ей в ответ, – может, потом как-нибудь объясню, но только не сегодня.

На этом мы с Леной и расстались, она двинулась налево через парк, а я направо к своим Топтыгинским пенатам. Только до квартиры я дошёл не сразу, потому что на пути моём вырос бравый участковый капитан Сизов… весь сизый какой-то, так что он прекрасно оправдывал свою фамилию. Он одиноко сидел на лавочке возле нашего тринадцатого подъезда и лениво отмахивался от мух.