Я демонстративно вздохнула, показывая отношение к его мелким проблемам, которые можно было бы решить очень просто: бросить эту Машу, да и всё! Я бы, например, подождала Сашу хоть пятнадцать, хоть двадцать минут и не искала в словах подвоха…

Посмотрела на Лёньку, который продолжал добросовестно искать лазурный предмет одежды. Интересно, а ведь кто-то мог бы быть влюблён в него и не понимать, почему я, такая глупая, в упор не замечаю такого парня.

Помотала головой: да ну, бред какой-то! Одно дело Сашка, другое – Лёнька. Занудных, хоть и красивых парней никто не любит!

- Ни черта у тебя нет, Александр, - вынес вердикт Лёнька, выпрямляясь и подчёркнуто морщась от якобы неприятных запахов, с которыми ему пришлось столкнуться в куче одежды.

Хотя, может, и не «якобы», я проверять не стала, чтобы не портить себе впечатление от Саши.

- Совсем ничего? – переспросил с надеждой парень. – Может, хоть примерно что-то похожее…

Он показался мне таким безобидным и своим, поскольку произнёс свой вопрос столь наивно и трогательно, что я, как и привыкла с Лёнькой, похлопала парня по плечу и усмехнулась:

- Боюсь, за «примерно» твоя Маша тебя закопает, чувак…

Саша вздрогнул от прикосновения, а я – от того, что напугала его. Только сейчас вспомнила, что мы, вообще-то, обсуждали нашу с Лёней бесплотность и неспособность брать вещи.

Руку отдёрнула, как от огня, но Саша перехватил её и сжал мои пальцы всвоих, начал странно мять, словно прощупывая и словно не веря, что рука моя – самая обыкновенная, как у любого другого человека.

Лёнька не замечал того, что мы с Сашей смотрим друг другу в глаза и фактически держимся за руки. Он был занят тем, что оглядывал захламлённую комнату и бухтел, как он любит:

- «Примерно»! Ха! Лазурный – это весьма конкретный цвет, его никаким другим не заменишь, вообще-то!

Саша смотрел на мою руку, сжатую в своей, и мне казалось, что прикасаться ко мне ему нравится ничуть не меньше, чем мне нравились его прикосновения. Я даже подумала, что, может, сейчас он скажет что-то нежное и приятное… Так легко можно было подумать, глядя на его полуопущенные ресницы и чуть растянутые в улыбке губы.

И тут он тихо спросил:

- То есть, ты, как сенсорный экран – только живое прикосновение чувствуешь?

Я мысленно выругалась: такой момент испортил! А, главное, испортил не Лёнька, что удивительно, но от этого не менее обидно.

- Сам ты сенсорный экран! – обиделась я, отбирая у него свою руку. – Никого, кроме тебя я не чувствую. И меня никто не чувствует!

Я повысила тон, и потому Лёня услышал и решил тоже поучаствовать в диалоге:

- То есть, ты как сенсорный телефон, включающийся по отпечатку пальцев – реагируешь только на одного человека, - решил поумничать он, за что я тут же замахнулась на него кулаком, но он быстро и ловко увернулся: опыт, ничего не скажешь.

- Прекратите нести чушь и сравнивать меня с телефоном! – возмущённо отошла я к окну.

Лёнька стушевался: знал, что лучше в таких случаях не подходить.

А вот Сашка не знал, и потому подошёл сзади и встал за моей спиной, тоже глядя в окно. Я была настолько ниже парня, что ничуть не загораживала ему обзор.

- Извини, - сказал он так, словно сказал и правда нечто ужасное, а не просто сравнил меня с сенсорным телефоном. –Продолжай… В смысле, я хотел спросить: почему так? почему только я?

Услышав тяжёлый вздох Лёньки, в точности повторила его и ответила:

- Самой интересно, почему только ты… - обернулась и посмотрела в его глаза: зелёные, умные и добрые.

«Ммммм», - таким было моё первое впечатление о нём, и таким оно и осталось. Классный парень!