Имея горький опыт начала пандемии, когда все продукты враз подорожали, мы с дочерью посовещались и решили сделать продовольственные запасы. Понятно, что на всю жизнь не напасёшься, но иметь хотя бы на месяц нужно. Купили крупы, макароны, тушёнку, сгущёнку, соль и сахар, подсолнечное масло, хозяйственное мыло, туалетную бумагу. Пока очередей в магазинах нет, наверное, люди просто не поняли, что произошло и как надолго это может затянуться. По сведениям сми под контроль наших военных взята Чернобыльская атомная станция и запущен канал, снабжавший Крым водой. Уничтожены многие аэродромы. Нас уверяют, что война идёт с нацистами Украины, которые взращивались в ненависти к России уже тридцать лет. И что? Разве мир вздрогнул и обрадовался, что нацизм уйдёт с лица Земли? Нет, мир сошёл с ума и выдвинул нашей стране ультиматум в виде очередных санкций, от которых, скорее всего, сами пострадают намного больше, чем мы… Время покажет, я не буду тут описывать весь этот кошмар. Нас постоянно уверяют, что банковская система страны была готова к санкциям, и сам народ не пострадает. Можно ли этому верить?

Первое время я смотрела новости, где на каждом канале передают сводки с фронта. Потом поняла, что моя нервная система этого просто не выдержит. Я выключила телевизор. Совсем! Чтобы скоротать время, начала смотреть по интернету старые фильмы и писать картины…»

Через восемь месяцев, когда стало понятно, что ВО не закончится так быстро, как всем хотелось, Ирина Андреевна вместе с зятем не без труда уговорили дочку с внучкой покинуть город. Они уехали за Урал к двоюродной сестре Ирины по маме, с которой росли вместе, и там уже обустроились вполне нормально. Городок небольшой, но Маше удалось устроиться по специальности врача общей практики, а Оленька с отличием окончила шестой класс. Сестра Варвара, пережив смерть мужа, осталась одна, а услышав о том, что нацисты бомбят город, где жила Ирина с семьёй дочери, сама предложила племяннице с внучкой на какое-то время приехать к ней. Народ ещё верил, что военная операция не продлится долго.

Жизнь Варвары не назовёшь счастливой – дом, работа, выпивающий муж. Нет, не пьяница, но если напьётся, то становится буйным. И тогда Варваре приходилось прятаться у соседей. Впрочем, что тут удивительного, у многих женщин в России были похожие судьбы. Когда в семье Вари, словно подарок или чудо, появился единственный и поздний ребёнок, любимый сын Олег, муж перестал пить. Почти совсем. Он занимался воспитанием сына, а своё пьянство теперь оправдывал тем, что у них не было детей. И хотя характер у мужа не подарок или мёд, всё же они с ним вырастили и выучили сына. Он стал компьютерщиком. Работу по специальности в своём городке как-то сразу не нашёл и устроился в совместную русско-шведскую фирму. Потом поехал туда на стажировку, да и остался совсем. Платили хорошо, относились к специалистам с должным уважением. В Швеции женился на россиянке, но родившейся уже здесь, и получил гражданство. Детьми, как и принято в Европе, обзаводиться не спешили. Они с Илоной жили в своё удовольствие – путешествия, новые страны и города, свой дом, престижные машины…

Вскоре после отъезда Олега, у Варвары умер муж. Остановилось сердце. Сын на похороны не приехал. Не смог. Или не захотел ехать в глушь, посчитав, что может лишиться работы. С тех пор за десять лет жизни в Европе они с женой так и не приехали ни разу. Некогда, не по пути. Ожидание сына превратилось в навязчивую идею, в каждом телефонном разговоре Варвара спрашивала, когда он приедет, и получив отрицательный ответ, она после разговора долго и безутешно плакала. А теперь, когда Европа объявила санкции, приезд Олега и вовсе стал призрачным… Для Варвары одиночество стало невыносимым, именно поэтому приезд девочек из приграничного города она встретила с радостью. Выделила им по комнате, старалась обеспечить их комфортом, готовила, помогала внучке с уроками, да и в школу отводила сама, чувствуя огромную ответственность перед сестрой.