— А ты что будешь? — спросил единственный мужчина в нашей небольшой компании.

— Что?.. — спросила, очнувшись от задумчивости.

— Будешь, говорю, чего? — усмехается он.

Сейчас мне показалось, что Гер гораздо старше, чем я подумала вначале.

— Чай, — растерянно уставилась на простенькую, но милую скатерть.

— И все? — не отстаёт он. — Ладно, сам разберусь, — отмахивается и делает заказ.

Мне принесли красивый фруктовый салат со взбитыми сливками в стакане на высокой ножке, зеленый чай с долькой лайма и треугольничек тирамису. Что заказали остальные участники этого праздника жизни, я даже смотреть не стала. Какая разница, когда под его взглядом мне хочется провалиться, спрятаться под стол, а еще лучше — сбежать домой!

3. Глава 2. Милли

Наташка что-то вдохновенно рассказывает мужчине, который обманчиво лениво пьет кофе и, кажется, совершенно беспечно улыбается. Такие себе дружеские посиделки. Дождь перерос в настоящий ливень, и теперь за окном виден только размытый свет от фар, спешащих домой машин. И я хочу домой. Я очень-очень хочу в свою комнату, как можно дальше отсюда и от этого человека. Сама не понимаю, что мне в нем так не нравится.

— Да, Милли? — смеясь, толкает меня в бок подруга. — Ну скажи ему!

— М? Что? — растерянно повернулась к ней.

— Ты совсем меня не слушала? — расстроилась Наташа, но, тут же вспомнив, с кем она отправилась гулять, махнула рукой и пояснила: — Я Гере рассказываю, как мы с тобой на природу ездили в последний раз. Помнишь? Там Степка Ерохин все не знал, как к тебе подойти, и в итоге собрал букет. — Она заразительно рассмеялась, что на моем лице тоже расцвела улыбка. — Ой, не могу! Из одуванчиков и крапивы! А что сделала ты, чтобы его не обидеть? Ведь он знатно обжег себе руки и весь чесался потом целую неделю.

На душе стало тепло от воспоминаний об этом забавном случае вначале лета. Мы тогда с уже бывшими одноклассниками ездили купаться к небольшой теплой речушке. А вокруг нее заросли деревьев, кустарников и различных неизвестных цветов. Это традиция, которую ребята соблюдали аж с пятого класса, а позже втянули и меня.

— А что я? Приняла подарок и потом тоже неделю чесалась. — Мы рассмеялись уже все вместе. — Мне стало его ужасно жалко. Он так старался.

— Жалость — не самое хорошее чувство, — назидательно заявил Герман.

Я только фыркнула и вновь отвернулась к окну, помешивая ложкой давно остывший чай. К салату тоже так и не притронулась.

— Ну сама посуди, — стал разъяснять мужчина. — К чему привела твоя жалость в этой ситуации?

— К тому, что парень не так сильно расстроился, — еле слышно ответила ему.

— Чушь! — категорично заявляет Гер. — Ты же все равно ему отказала, а жалость его еще и унизила.

— Так, ладно, — увидев, как мое настроение снова упало ниже плинтуса, за меня вступилась подруга. — Гера, Милли просто добрая очень и… ранимая, — многозначительный взгляд на мужчину и кривая ухмылка в ответ на его лице.

— Нат, я домой, — не выдержав этого, заявила подруге и поднялась со своего места.

— Там же ливень!.. — куксится красивая блондинка.

— Сядь на место, — строго заявляет Герман. — Я сейчас расплачусь, вызову такси и развезу вас по домам.

— Не… — начала я.

— Сядь! — рявкнул мужчина так, что я плюхнулась обратно на стул. — Другое дело, — он удовлетворенно кивнул и подал знак официанту.

Расплатившись, наш спутник вызвал машину, и уже минут через двадцать мы были у Наташкиного дома. Подруга быстро меня обняла и, прикрыв голову сумочкой, побежала в подъезд, бросив меня наедине с этим неприятным молодым мужчиной. Герман, уточнив у меня адрес, уставился в телефон. Только изредка косился из-под приспущенных темных ресниц, отбрасывающих причудливую тень на его лицо.