– Сегодня холодно, – попыталась отвертеться Рита, но кухарка была непреклонна. Дескать, Лизе полезно находиться на свежем воздухе, такой график установил Виктор Олегович, посоветовавшись с лучшими врачами, и нельзя его было нарушать.

Застегнув на девочке комбинезон, Рита положила ее в коляску и выкатила на улицу. Лиза, на удивление, вела себя хорошо: тихо лежала, таращила в небо голубые глазенки и тихо гукала что-то на своем языке. Глядя на нее, Рита даже испытала умиление, сразу же забыв о капризах и плаче.

– Ну что, хорошая моя, поехали? – улыбнувшись, спросила она и, поправив шапочку Лизе, медленно побрела по дорожке.

– Рита! – услышала она оклик и, обернувшись, увидела спешащего к ним Васю.

Парень вышел из калитки, застегивая куртку на ходу.

– Что-то случилось? – спросила Рита. После ночной встречи она стала побаиваться этого парня.

– Нет, просто хотел составить вам компанию, – неожиданно улыбнулся он, и его всегда колючие глаза вмиг расцвели. – Вы не против?

– Нет, – мотнула головой Рита. – А как же работа?

– Моя смена окончена, уезжаю домой.

– У вас есть сменщик?

– Да, дядя Володя. Из него, конечно, охранник так себе, не знаю, зачем Виктор Олегович его держит, но мое дело маленькое.

– Спит на посту, что ли? – улыбнулась Рита.

– Угадала, – засмеялся Вася. – У мониторов только. Возраст, что тут скажешь.

– Старый?

– Да сто лет в обед!

– Зачем же и правда хозяин его держит?

– Не знаю, вроде он знакомый его какой-то, – развел руками Вася и вдруг посерьезнел. – Рита, ты извини меня, я грубо себя повел ночью. Мне не понравилось, что ты пошла в комнату Ани. Туда вообще никто не ходит после ее смерти. Светлана Андреевна только цветы меняет. Виктор Олегович в ту сторону даже не смотрит. Больно ему, видимо. Он очень ее любил.

– Да уж, так несправедливо в девятнадцать лет умереть от инфаркта… – поежилась Рита.

– Я сам в шоке, – кивнул Вася, засовывая руки в карманы куртки. – Это в смену дяди Володи произошло. Виктор Олегович его тогда чуть не уволил.

– Почему?

– В комнате Ани камера висела, боялись, что она что-то с собой сделает. И нам велели глаз с нее не спускать. А дядя Володя заметил неладное, только когда она умерла. Но ведь должен заметить же был, что ей плохо. Ее нашли на полу.

– Почему же не уволил?

– Не знаю, – пожал плечами Вася. – Пожалел, наверное.

– Наверное, – эхом отозвалась Рита.

Всю остальную прогулку, а это без малого около двух часов, они больше не вспоминали ни об Ане, ни о ком-то еще из этого семейства. Вася рассказывал о себе, задавал вопросы о самой Рите, внимательно слушал, рассказывал анекдоты. Рита весело хохотала и не заметила, как пролетело время.

Попрощались ребята у калитки и разошлись в разные стороны.

Вечером, уложив Лизоньку спать, Рита, отказавшись от ужина с Аллой Антоновной, закрылась в комнате, уселась на кровати, скрестив ноги, и задумалась. Перед ней лежала тетрадка, а в руках был карандаш. Была у нее с детства такая привычка: если она задумывалась о чем-то серьезном, руки помимо воли рисовали различные закорючки, линии, узоры. Вот и сейчас в голове девушки роились мысли, а пальцы, держащие карандаш, уже рисовали незамысловатый узор.

Чем больше Рита узнавала о девушке Ане, тем все более странной казалась ей эта история. Из Ани сделали сумасшедшую, несмотря на то, что врачи ее таковой не признавали. На что опиралась эта уверенность? На странности ее поведения в подростковом возрасте? Но это же глупо! Все люди разные, и у всех есть странности! Чего греха таить, да и Риту считали не от мира сего из-за любви к книгам. Она тоже практически не общалась со сверстниками, предпочитая их общество обществу книг. Аня же просто любила быть наедине с собой, думала о чем-то. Кто знает, может, девушка просто мечтала? Виктор Олегович, судя по рассказам Аллы Антоновны и Васи, был хорошим отцом и любил девочку, но ведь он имеет плотный график. Чем же он занимается?