И у меня все получается. Адреналин в жилах зашкаливает по максимуму, но я улыбаюсь, будто только что совершила побег из Шоушенка. Пригнувшись, убегаю к кустарникам, а там скрываюсь за домом. Калитка близка, а за ней – Демид в ожидании. Стоит и смотрит куда-то вдаль. Задумчивый такой… не по годам слишком взрослый. Глядя в его карие глаза, я всегда утопала в них, и даже в ту роковую ночь в больнице, когда он пришел в себя, но был потерян. Я крепко держала его за руку и шептала, что Оля в порядке (в тот момент я совершенно не знала, что лгала Демиду – его Хрусталька не была уже с нами тогда). Максимов вцепился в мою кисть и крепко сжал ее, причиняя небольшую боль. Он звал Олю и хмурился, когда я повторяла одно и тоже, что с ней все в порядке. А потом он снова потерял сознание, но на выдохе произнес «это должен был быть я…». «Нет, не должен» ответила я и тихонько удалилась из его палаты, словно меня там никогда и не было.

— Псс, — издаю шипящий звук, и Демид оборачивается. Отлипает от своего мотоцикла и улыбается мне, потому что я все еще за забором. Меня охватывает новая волна волнения. По мере приближения парня ближе ко калитке, я ощущаю его аромат духов и млею. Вот уж не думала, что стану когда-либо скучать по парню, от которого добра мне ждать только если звезды с неба попадают.

— Мышка, привет, — шепчет Демид и не случайно прикасается к моей руке, которой я держусь за прутья железной двери. Мимолетная искра пробивает все тело и заставляет вздрогнуть на месте. — Я уже не надеялся, что ты осмелишься высунуть свой носик.

— Я все еще злюсь на тебя, Максимов, — стараюсь серьезным тоном спустить парня с небес на землю. Одергиваю руку и сразу так холодно становится, но я игнорирую это ощущение. Демид ухмыляется, но согласно кивает в ответ. — Помоги мне выбраться, иначе я вернусь обратно домой.

— А ты хочешь вернуться? — его вопрос заставляет меня замереть на месте и задуматься.

— Нет, — признаюсь ему и прячу свою улыбку. — Я рада, что ты написал мне. В тот вечер…

— Мышка, не сейчас, — Демид обрывает меня, и я замолкаю, прекрасно осознав, что выбрала не тот момент для разговора. Опять краснею, но благо на дворе ночь и мой румянец останется незамеченным. — Отойди, я аккуратно оттопырю дверь, а ты пролезешь. Не будем срывать замок, мышка. Вдруг мы еще раз воспользуемся этим путем, — Демид подмигивает мне, намекая на еще одно свидание. Ох… это вовсе не свидание.

Калитка жалобно скрепит, но поддается силе Максимова, а я тихонечко протискиваюсь через образовавшуюся щель и вот – ура, я на свободе. Демид стряхивает свои ладошки, словно дело для него ничего не стоило. Передает мне свой шлем и настаивает, чтобы я его надела, а сам заводит двигатель мотоцикла. Улица наполняется рычанием и воем наших собак. Мы замечаем приближение фонарного света, как зайчика, прыгающего по кустарникам. Мое сердце ухает вниз. Ну все… сейчас меня поймают и не видать мне белого света еще несколько недель. Но Демид не растерялся, схватил меня за руку и потянул на себя, безмолвно приказав сесть. Я забралась и крепко обняла его за торс.

— Держись, мышка, — выкрикнул он и дал газу, оставляя вуаль пыли.

Собаки рванули по забору вслед за нами, а охрана увидела удаляющихся нас и что-то передавала в переговорное устройство на руке. Ну всё… я снова попала на мушку. Пусть! Значит несколько часов, проведенных с Демидом того стоят, или хотя бы я должна сделать так, чтобы они того стоили.

***

Демид нёсся по трассе, увозя нас за город, и я поняла, что мы направлялись в особенное для него место. Как только он свернул на проселочную дорогу, мы оказались у высокого разрушенного здания, обнесенного забором. Не так-то просто туда пробраться, однако. Остановив мотоцикл, Демид заглушил мотор и дождался, когда я первой слезу.