Когда мы вошли, редактор спросил моего сопровождающего:

– Ну, как там?

– Нет проблем. Все в полном порядке.

Я понял, что проверку делом выдержал.

Похоже, жизнь налаживалась с первых же шагов.

Пока я был занят в типографии, Борис Григорьевич успел договориться о своем месте в этой жизни. Ему предложили должности выпускающего в редакции и технического директора в типографии. К его чести, он стойко перенес резкое снижение своего профессионального статуса.

У меня в цехе на работу вышла ученица. Я, конечно, сделал ей втык. Потом посмотрел, на что она способна за клавиатурой. Сказал: будем учиться по настоящему.

Я заметил, что день выхода очередного номера газеты получался свободным, без гонки и нервотрепки. В принципе, мне понравилось здесь: газета небольшого формата, выходит три раза в неделю. Не работа – курорт.

Пользуясь праздным днем, принялся знакомиться с городом. Не в обиду аборигенам, мне он не очень понравился. На мой взгляд, это были три больших хутора, кое-как объединенных в одно поселение.

В центе был Центр. Партия, комсомол, власть, милиция, стадион, единственная во всей Совгавани чайная на правах ресторана первого класса.

Кроме нее в разных местах города стояли “голубые попугаи”. Киоски голубого цвета. В них продавали спирт. Как говаривали в старину – распивочно. То-есть, для немедленного употребления. Водку сюда не завозили – с транспортом было неважно. Поэтому главным алкогольным напитком выступал чистый спирт.

Продавщица в киоске наливала стакан или, по желанию, половину стакана спирта и рядом ставила второй стакан – с водой. Человек, “не отходя от кассы”, запивал спирт водой и начинал озирать окрестности. Всюду во дворах на веревках вялилась рыба. После выпивки можно было перегнуться через штакетник, отломить хвост горбуши и закусить.

Много позже, когда я освоился в Совгавани, со мной на этом поприще случился забавный курьез. Киоскерша подала мне два стакана. В левую я взял спирт, в правую – воду. Выпил спирт и сразу принялся запивать. Но тут же почувствовал что-то неладное. Разобрался: вместо воды во втором стакане тоже был налит спирт. Глотаю, и не могу остановиться – когда пьешь чистый спирт, нельзя хватать ртом воздух. Машу рукой продавщице. Она не понимает. Показываю на стакан. Не понимает. Нагнулся через прилавок, показываю на воду. Поняла. Я глотнул воды и смог вдохнуть свободно.

С одной стороны от центра был большой судоремонтный завод Министерства морского флота. Со своей обширной инфраструкурой – жильем, торговлей, бытовым обслуживанием, медициной, культурой.

Туда от Центра надо было идти довольно далеко по перелеску, деревянным тротуарам в топких местах.

С другого края от Цента – тоже судоремонтный завод, но поменьше. На нем возвращали в строй подводные лодки.

Я рассказал корректрисе о ее работе. Как читать корректуру, проводить сверку, отмечать ошибки, какими знаками пользоваться.

– Теперь, я думаю, вам будет легче.

– Как устраиваетесь на новом месте? – спросила она.

– Получили дом. Будем вселяться.

– Вам повезло. Хотите, я вам подарок сделаю на новоселье?

Я задумался.

– Не воображайте ничего плохого. Это просто щенок. Мы всех раздали, а этот пока остался. Берете?

– Надо посмотреть…

– А за чем дело стало? Пошли, посмотрим.

Щенок был великолепный. Лохматый, теплый пузанчик. Я взял его в руки и не хотел отпускать.

– Какая порода?

– Нет у нас пород. Ну, знаем овчарку немецкую, таксу, бульдога… Остальные сами по себе, смесь всех пород. Этого щенка мы считаем волкодавом. Когда подрастет, увидите, какой могучий. А порода это или примета, – не знаю. Так берете?