– Мне двойной американо. Черный. Воду без газа. И можно, сразу принести счёт, – сказала Мария, отрываясь от наблюдения за прохожими за окном.

– До четырех скидка на все меню двадцать процентов, – вежливо ответил официант, словно предлагая ей пересмотреть свой выбор.

– Буду знать, спасибо, Павел, – прочитала она имя на бейдже. – Сейчас только кофе.

Он расчистил рядом с ней место на столе, убирая тарелки, приборы и бокалы, и удалился. Но неожиданно пришел через пару минут:

– Может вам принести к кофе молока или сделать цитрусовый раф? Сегодня это бесплатно, такая акция, – выдал Павел и улыбнулся.

– Черный кофе, Павел, – отделяя каждое слово отчеканила Маша. – Я хочу именно это, – одарила она официанта широкой улыбкой.

Пустой ресторан, бесплатная замена напитков – все это неожиданно начало поднимать ей настроение.

– Привет, Павлова. Почему вдруг черный кофе? – обрушилось на нее беззлобное возмущение Ярослава Быковского, если беззлобно вообще можно возмущаться, хотя ему всегда это удавалось.

Она не удивилась встретить здесь Яра, вернее однажды встретить его снова. Не удивилась тону или тому, как он без спроса сел, даже не напротив, а на ближайшее кресло. Удивило, что одет он был, хоть и просто, но дорого. Ногти на руках ухожены, борода стрижена, а голова коротко стрижена. Павлова улыбнулась, пряча за этим реакцию тела, которое в который раз предало ее, покрываясь волнующими мурашками, под взглядом Ярослава.

– Потому что черный. Мои вкусы изменились.

– Насколько сильно?

– Уже умею пить с горчинкой.

– Хочешь, я накормлю тебя.

– Нет. А ты чего хочешь? – усмехнулась Маша и добавила. – От меня.

– Ты знаешь.

– Не-е-ет, – протянула она. – Не знаю. А вот тебе я точно говорила, что не люблю игр в «отгадай сама». И хочу прямой ответ на прямой вопрос.

– Ты знаешь.

– Не знаю, – повторилась она.

– Хочу быть с тобой.

– Мы это уже проходили. И не один раз. Не получается, – покачала она головой. – С зависимыми я даже работать не могу, не то что жить.

Яр махнул рукой. С дальнего пустующего столика за их стол перекочевали хрустальный стакан под чай и чайник на подставке с местом для свечки.

– Вот! – указал Быковский на чайник, когда Павел поджег свечу и отошел, кажется, чуть поклонившись Яру.

– Сколько?

– Два года.

– Вообще сухой?

– Нет. Могу выпить пару рюмок коньяка в выходной, да и то не всегда.

Павлова подавила желание открыть рот, пристальнее посмотрев на Ярослава. Одно дело совсем не пить, а другое – знать меру.

– Был в личной терапии, – дополнил тот, чтоб усилить ее замешательство.

– А групповая? – нейтрально смогла спросить Мария.

– Ну уж нет, – эмоционально всплесну руками Быковский.

Павлова широко улыбнулась, облокотившись локтями на стол под мысли: «что-то в этом мире никогда не изменится, вот такие у меня опоры».

– Ты здесь не случайно? – успокоившись, спросила она, подпирая рукой подбородок.

– Нет. Даже не представляешь насколько не случайно.

Быковский был так доволен собой, что начал говорить медленнее обычного, предвкушая и оттягивая момент истинны.

– Да, – согласилась она, делая глоток кофе и переводя взгляд на улицу.

– Что да? – не выдержал паузы Ярослав.

– Да, не представляю насколько не случайно.

– Ты как всегда, – откинулся в кресле Яр.

– И ты тоже, – вновь согласилась Павлова, пряча улыбку.

– И ведь не спросишь сама, да?!

– Не спрошу. Захочешь, расскажешь.

– Я управляющий директор всей сети «Зефир».

Ух! Пронесли Марию Павлову её же собственные чувства по ледяной горке вниз, от замирания сердца до расслабления.

– Я тобой горжусь, – чуть поджимая губу призналась она, не пытаясь скрыть своё удивление. – Я говорю это сейчас искренне и без иронии.