В завязавшемся сражении римские войска потерпели сокрушительное поражение, а сам Красс попал в плен. Римляне столкнулись с совершенно новой для них неприятельской тактикой. Парфяне не стали ввязываться в рукопашный бой. Стремительные всадники Сурена на быстром аллюре скакали вокруг римских легионов, расстреливая солдат из мощных луков. Совершенно незнакомый с тактикой кочевников Красс попытался частью сил контратаковать Сурена. Обратившись в притворное бегство, парфяне оторвали преследующий их отряд от основного ядра римской армии и полностью его истребили. Кавалерийские атаки продолжались до темноты, а римляне ничего не могли им противопоставить, поскольку их армия состояла в основном из пехоты. Потери, понесенные римским войском, были исключительно велики.

Конные стрелки из лука принимали участие в битвах античности и до парфян. Такая манера ведения боя была типична для всех кочевников причерноморских степей – легендарных киммерийцев, скифов, сарматов. А вот западные европейцы, широко применявшие конницу (например, македоняне и кельты), делали ставку на тяжеловооруженную кавалерию. Но и у восточных народов существовала латная конница – она была у парфян, персов, тех же сарматов. При этом не только всадник, но зачастую и конь был облачен в железную броню. Оружием такого кавалериста было длинное копье и тяжелый длинный меч. Вот, скажем, как выглядел ка-тафрактарий – тяжеловооруженный сарматский кавалерист. Он носил куртку-колет, обшитую пластинами наподобие рыбьей чешуи, которые были изготовлены из бронзы или железа. Иногда эта чешуйчатая броня могла быть роговой или кожаной. Голову ката-фрактария покрывал высокий остроконечный шлем. Вышеупомянутое копье называлось «контос» и достигало в длину, по мнению некоторых историков, четырех с половиной метров, поэтому воин держал его обеими руками. А вот галльский (т. е. кельтский) всадник был снаряжен еще основательнее. По сообщению древнеримского историка Тацита, он был с ног до головы закован в железо, шлем украшался металлическим гребнем с пучком перьев, а на щите красовался девиз. Ну и скажите на милость, чем этот древний конный галл отличается от средневекового рыцаря?

Полагаем, читатель уже догадался, что мы толкуем об античной кавалерии столь подробно не ради спортивного интереса. Дело в том, что в древности не знали стремян. Согласно современным представлениям (историки-традиционалисты с этим совершенно согласны), стремя придумали в VI в. после рождества Христова то ли китайцы, то ли тюрки. У персов оно появилось в VIII в., а в Европе только в X–XI вв. Тогда же здесь начинают использовать и железные подковы. Согласно Историко-этимологическому словарю П. Я. Черных, в России слово «стремя» впервые упоминается в XII в., а вот слово «седло» в этом словаре не упомянуто. В скобках заметим, что имеются серьезные сомнения относительно VI столетия; надежной датой широкого распространения стремени следует считать время не раньше X в. Особенно настораживает китайская версия происхождения стремени, поскольку Китай, по расхожему мнению официальных историков, является прародиной едва ли не всех технических новшеств – от бумаги до пороха. Как согласуется с этими представлениями то простейшее обстоятельство, что впервые объявившиеся в Китае западные европейцы (XVII в.) были вынуждены обучать аборигенов элементарным вещам с азов, никто объяснять не берется.

Но не будем растекаться мыслию по древу, а продолжим наш рассказ. Надеемся, все наши читатели знают, что такое стремя. Это необходимая принадлежность седла, предназначенная для упора ног всадника, в виде металлической дужки с донцем, за которую на ремне к седлу и подвешивается. Удобно сесть на лошадь и прочно держаться в седле без стремени очень трудно. Ехать-то, конечно, можно – ездят в конце концов и без седла, и без стремян, пользуясь одной только уздечкой. Но вот орудовать на полном скаку копьем и мечом и не слететь при этом с лошади совершенно невозможно. Любой сколько-нибудь ощутимый толчок выбьет из седла такого незадачливого кавалериста к чертовой матери. С законами механики, увы, не поспоришь. Всадника, стреляющего из лука и обходящегося при этом без стремян, еще худо-бедно можно вообразить, хотя нам представляется, что и такая процедура окажется чрезвычайно трудоемкой. Но вот сражаться без стремян копьем и мечом, будучи вдобавок облаченным в тяжелый доспех, – невозможно.