Началась привычная работа.

***

Утро первого июня 2035 года омрачил труп, обнаруженный практикантом Захаркиным в коридоре напротив входа в кабинет своего руководителя, профессора Булгарина.

Сперва Захаркин испугался, что мёртвое тело принадлежит профессору – накануне вечером Низам Дмитриевич остался ночевать в кабинете. Ничего сверхъестественного: засиживаясь, профессор довольно часто пропускал последний шаттл до метро и устраивался спать на диване. Но присмотревшись, Захаркин понял, что мертвец ему не знаком: солидно одетый мужчина, около сорока лет, с выдающимся носом и стеклянными глазами. Он полулежал на полу, спиной к стене, голова на груди, ноги согнуты в коленях. Покойный выглядел каким-то нереальным, как игрушка из желтоватого пластика, и карикатурным, возможно, из-за своего носа – с таким надо иметь гасконскую гордость и имя Сирано.

В открытую кабинетную дверь тянуло горелой проводкой.

– Глебов, там кофе или что посущественней ящик даёт? – крикнул судмедэксперт вглубь коридора участковому, появившемуся с лестницы и как раз проходящему мимо торгового автомата.

Тот остановился и оценивающе глянул на подсвеченную витрину. Настроенные под размер продукта полки предлагали чипсы, шоколадки, орешки и баночную газировку. Полусфера под потолком бесшумно повернулась, сфокусировав на человеке одну из несколько камер.

– Мяса нет! – доложил участковый Огрелкину.

– Очень смешно! – рявкнул в ответ судмедэксперт и нехорошо закашлял.

– Не наешься никак? – спросил, подходя, Максим.

Огрелкин отмахнулся, прочищая горло.

Криминалист зашёл в кабинет первым, неся перед собой «спейс-регистратор» – чёрный округлый цилиндр, фиксирующий состояние объёмного пространства, своеобразный три-дэ фотоаппарат, – нёс словно римский воин императорскую чашу. Эти штуки поступили в органы совсем недавно и стоили до того страшных денег, что криминалист даже задерживал дыхание, будто ныряльщик за жемчугом. Сканер пространства считывал окружающую среду, изучая объекты сенсором глубины.

– Не надорвись там, – глядя на покрасневшие уши криминалиста, прохрипел судмедэксперт Огрелкин. Он натянул скрипучие одноразовые перчатки и склонился над телом.

– Ну, что там? – спросил Максим у практиканта.

– Пепелище, – отозвался Захаркин, которого Дюзову представили несколькими минутами ранее.

– Так ты уже заходил? – встрепенулся участковый.

– Ну… да… – Захаркин побледнел.

– Товарищ следователь, берём его? – наигранно сказал участковый и вцепился в острый локоть практиканта.

– Погоди, – сказал Максим, заглядывая в лицо Захаркина. – Что за пепелище?

– Ну, костёр, и раздрай будь здоров, а Низама Дмитрича нет, я ему звонил, не отвечает… пропал!

– А охрана внизу что? Видела, как он уходил?

– Там ночью нет никого… камеры только, роботы…

– С камер ещё не сняли, – отозвался оперативник, отрешённо наблюдающий за манипуляциями Огрелкина. Усы опера выглядели жёсткими и уставшими, как и их владелец.

– Иди сними, а я пока осмотрю, – скоординировал Максим, и усач охотно оправился вниз, почёсывая за ухом электронной сигаретой.

Дюзов проводил его взглядом. Вейперы, курильщики электронных сигарет, давно перестали быть жаргонизмом, теперь жаргонизм – это он, курильщик классических сигарет, смокер.

– Так, студент, не уходи никуда, тут постой, – сказал Максим практиканту, а участковому: – Проследи.

Оба кивнули.

Огрелкин, измерив температуру трупа, извлёк из печени трупа игольчатый датчик.

«Напротив входа в кабинет в общем коридоре на полу полулежит труп мужчины, ногами в сторону входа в кабинет, спина упирается в стену. Голова трупа наклонена вперёд и слегка повёрнута направо, руки отведены от туловища под острым углом. Левая рука согнута в локтевом суставе под прямым углом, пальцы кисти полусогнуты, кисть находится на передней брюшной стенке. Правая рука согнута в локтевом суставе под тупым углом, пальцы кисти полусогнуты, кисть находится на полу. Ноги согнуты в коленях, несколько разведены. На трупе надето: куртка чёрного цвета, футболка тёмно-синего цвета, джинсы тёмно-синего цвета, носки серого цвета, ботинки чёрного цвета».