– Пасть захлопни, – посоветовал Фург. Шерстистый всю дорогу молчал, видимо, переоценивал свою жизнь после того, как побывал на пороге Двурогого и был исцелен Севером. – Я тебя, тля, наживкой сделаю. Или скормлю Зэ.

Нюхач, сидевший на телеге, встрепенулся и облизнулся.

– Тощий какой-то, – недовольно заметил он. – Но сойдет. Фург, че, рви гада, он нашего верховода оскорбил недоверием. Не дело.

Кецарик отшатнулся и забормотал:

– А че я? Я ниче, вон, Сахарка жрите.

Жаба недовольно покосился на Сахарка, потом на Кецарика и сплюнул:

– Кароч, рожи ваши мерзкие… Не видите, разумные общаются? Чего лезете с тупыми вопросами? Зэ, если еще кто из них хоть крякнет громче положенного, разрешаю откусить руку.

– Ноги вкуснее!

– Без ног они ходить не смогут, балда! Все, заткнитесь все, дайте, кароч, дорассказать!

Жаба продолжил вдохновенно посвящать Луку в мелочи жизни в Пустошах:

– Мы поклоняемся Двурогому, ибо под его проклятием ходим, и только оно бережет нас от нормов. Это, кароч, те, что в Империи живут. У Двурогого три жреца, они и есть реально главные, Север. Видим их только по праздникам, но лучше б не видели. От одного их вида люди падают замертво, бабы рожают недоносков, дети трясутся в судорогах и истерят.

– Такие страшные?

– Да как тебе сказать… Лиц их никто не зрел – что там под капюшоном, бес его его знает. Фигуры у них обычные, вроде как у нормов. Но аура, чтоб меня червь проглотил, мерзкая. Даже если спиной стоять, кароч, ноги трясутся и бежать хочется.

– Жрецы главные?

– Вроде того. С обычным людом они не общаются… – Жаба выстрелил языком в пролетающую мимо муху и жадно сглотнул. – Вместо них этим занимаются шаманы. Они же проводят обряды, приносят жертвы, командуют верховодами – через Альфу, понятно.

– Ты лучше про суперов расскажи, – подал голос Йогоро. – Как шаманы их делают и зачем.

Жаба закатил глаза и с полминуты обдумывал ответ. Наконец, проговорил:

– А что про них рассказывать? Их делают из верховодов. Шаманы отбирают, отдают жрецам, а те уже возвращают, если что осталось, не верховода, а супера.

– Да не, – возразил Тряпка, толкающий телегу сзади. Лука услышал, как тот отхлебнул вина, прежде чем продолжить. – Жаба мамкины сказки рассказывает. На самом деле выбирают, значит, умных детей Двурогого из это… ну-у-у… наших, кароч. Истинных! И того! – Забыв о том, что надо тянуть телегу, он остановился, сделал кольцо из указательного и большого пальца, сунул туда второй указательный. – Скрщ… скерщ…

– Понятно, – сказал Лука, – Тряпке больше вина не давать!

– Север, завязывай! – взмолился Тряпка. – Я Чекан, а не Тряпка.

– Слово верховода – закон! – воскликнул Йогоро и расхохотался. – Тряпка, ты Тряпка, все!

– Я расскажу, – вызвался перекошенный Скю. – Скрещивают сильнейших детей Двурогого с лучшими истинными…

– Кто такие дети Двурогого? – спросил Лука.

Жаба икнул, посмотрел на него как на идиота.

– Кароч, дети Двурогого тут жили еще до нас всех и даже до людей. Шут его знает, какими они были. Двурогий дал им сильные тела и защиту от проклятия, но они отупели, некоторые стали как зверье. Вот пожиратели те же, что Гекко кончили, дети Двурогого.

– Так они разумные? – ахнул Лука.

– Если даже они разумные, то все равно тупые.

– Примерно как ты! – хохотнул Йогоро.

– Тупой ты и мамка твоя! – обиделся Жаба и продолжил, обращаясь к Луке: – Ты, Север, в натуре странный, как с Луны сваленный. Меня мамка в детстве пугала, что поймают меня люди, заберут в цирк и посадят в клетку. И стану я таким же странным.

– Перестаралась мамка, – сказал Тряпка. – Совсем зашугала.

– Кароч! – разозлился Жаба и мстительно добавил: – Север, ты Тряпку не слушай. Ему только дай повод, он про свой «скрщ-скерщ» будет сутками говорить. Писюна нет, а хочется, вот и фантазирует бедолага! А суперов делают из верховодов!