Две гадалки, в чьих лавках были совершены такие же нападения, как у миссис Роббинс, были более сговорчивы и дали списки своих клиентов за последние две недели. Коэн выдохнул: это уже хоть что-то, с чем можно работать.

Но были доклады и не очень продуктивные. Во-первых, в округе ни в одном заведении не было совершено подобных хулиганств, нападению подверглись только дома гадалок. А во-вторых, все записи того вечера с камер наблюдения, которые были обращены на разгромленные лавки, были стёрты. Удивительно, это совпадение или кто-то сработал на высоком уровне? На слишком высоком, учитывая, что вокруг лавок находятся и мелкие магазинчики, и кафе. У кого-то есть доступ ко многим частным серверам этого города, а это уже не похоже на мелкое хулиганство. Но кому могли помешать гадалки?

Коэн тут же повернулся к компьютеру и написал запрос Марку, компьютерному гению и первоклассному хакеру. Но самая главная причина, по которой Коэн и другие агенты частенько обращались к Марку – это то, что тот сотрудничал с Бюро. А это значит, что его методы считались вполне «допустимыми», по внутренним директивам были почти «законными», и на них можно было опираться в расследованиях, не опасаясь указывать его в отчётах. Дожидаясь, пока от Марка придет подтверждение принятия запроса, Коэн обдумывал стратегию.

Сейчас остаётся работать только со списками клиентов. Коэн взял две копии, снятые с блокнотов женщин, и начал просматривать имена. Их было немного, и он сразу увидел одно имя, которое было в обоих списках: Дафна. Просто имя, без фамилии, как, впрочем, и все остальные имена. Коэн допускал, что даже оно было не настоящее. Пусто. Чёрт.

Как же сейчас ему не хватало помощи миссис Роббинс, но та заладила про неважность и бессмысленность этого дела, и толку от неё было ноль. На Коэна снова накатила волна злости. Логично было бы предположить, что все пострадавшие должны содействовать следствию, но на деле и по разным причинам это происходит не всегда: кто-то боится рассказать то, что видел, для кого-то травма слишком сильна, и они не способны воспроизвести полностью то, что случилось, ни сразу после события, ни многим позже, а иногда даже не в состоянии обсуждать произошедшее и после курса психотерапии.

Но здесь ему не казалось, что гадалка боится или находится в состоянии шока, она просто отказывалась содействовать по каким-то только ей одной известным причинам.

Коэн сделал несколько звонков, раздал задания своим агентам, и уже спустя тридцать минут у него был словесный портрет этой Дафны от двух пострадавших гадалок, а ещё через час – фоторобот девушки из Лаборатории криминалистов. Редкие светлые волосы с прямым пробором, завязанные в хвост, большие зеленоватые глаза, симпатичное узкое лицо с широкими скулами. Никаких особых примет гадалки не смогли вспомнить. Коэн отправил портрет в отдел, занимающийся распознаванием лиц. Этот процесс был не быстрым, и Коэну не обязательно было дожидаться его окончания сегодня в офисе. Всё равно его сразу оповестят, как только будет какое-то совпадение. Он поставил локти на стол, уронил на ладони голову и прикрыл глаза.

Миссис Робинс уже второй раз говорит ему о той женщине. Откуда она знает про неё? И вообще, про ту ли женщину в коме она говорит? Или, может, речь об Айрис, и ей нужна его помощь? Коэн усмехнулся. Вообще, логично предположить, что у молодого мужчины может быть в мыслях женщина, даже вполне вероятно, тут несложно и угадать. Так что вполне возможно, ему только кажется, что та сканирует его взглядом, а на деле это просто хорошо отработанный цирковой трюк. Если кому-то рассказать, что он поверил гадалке, над ним точно будут смеяться.