– Да мы только одну остановку! – кривляясь, заявил мелкий. – Честно-честно!

– Это что ещё за дела?! – возмутилась тетка. – А ну вылезайте! Лева, открой двери!

– Бахмет, ну у нас правда концерт сегодня… – снова загудел Астарот. Здоровяк двинулся вперёд и толкнул его плечом.

– По моей территории едешь, а за проезд не платишь, значит? – он криво ухмыльнулся. Астарот весь скукожился, губы его затряслись.

– Виктор Михалыч, ты вроде образованным человеком выглядишь, – вмешался в разговор я, легонько отодвигая расклеившегося Астарота в сторону. – А что такое энвольтирование знаешь?

– Чего? – рослый Бахмет развернул свою плоскую рожу ко мне.

– Оплачивайте или выходите! – кондуркторша бесстрашно влезла между двумя гопниками.

– Энвольтирование, – спокойно повторил я. – Это такое сатанинское проклятье, когда в твою восковую копию тыкают иголки, а у тебя хрен отваливается и жбан болит. Понял?

– Ты чего базаришь такое? – Бахмет быстро заморгал. Шестеренки в его голове прокручивались с таким скрежетом, что снаружи было почти слышно.

– Восполняю твой пробел в образовании, Виктор Михалыч, – усмехнулся я. – Кстати, это не тебя я вчера на барахолке видел? Ты вроде деревянными членами торговал…

– Чего? – взревел Бахмет. Но с места не двинулся. Зато кто-то из его парней хихикнул. Парочка пассажиров засмеялись вполне отчетливо. Плоская рожа Бахмета начала багроветь.

– А нет, сорян, обознался, – сказал я. – Так вот, Виктор Михалыч, слушай сюда. Владыка Сатана, наш защитник и покровитель, большой поклонник нашего творчества. И если по вашей вине мы вовремя на концерт не приедем, будет вне себя от ярости. И тогда нам придется лепить твою восковую куклу и тыкать в нее иголками. И будешь ты проклят до седьмого колена… Хотя, скорее всего, никаких колен у тебя не будет. Потому что у тебя же хрен отсохнет, а дети у тебя вряд ли сейчас есть.

Бахмет слушал мой шизанутый монолог, приоткрыв рот. На самом деле, можно было нести вообще все, что угодно. Главное – не очень понятно, зато уверенным голосом.

– Ты ведь не хочешь, чтобы у тебя хрен отсох, правда? – спросил я.

– Да ты кто такой вообще? – влез в разговор мелкий, протискиваясь вперед.

– Да погоди ты… – отмахнулся от него Бахмет. Сейчас мы стояли друг напротив друга. Ростом я был на самом деле даже чуть повыше. Просто, кажется, прежний хозяин тела редко расправлял сутулые плечи. Бахмет молча сверлил взглядом мое лицо. Я спокойно смотрел на него.

– Ты мне угрожаешь что ли? – Бахмет наконец смог выбрать фразу из своего нехитрого лексикона.

– Всего лишь информирую, Виктор Михалыч, – ответил я. – А проверять мою информацию на практике или нет, это уж дело твое.

– Быстро выходите из салона! – вдруг вспомнила о своих прямых обязанностях кондукторша.

– Да пусть бы еще поговорили, интересно же! – хохотнул мужик, сидевший в заднем ряду.

– Шизик какой-то, – пробормотал Бахмет и отступил на шаг назад. – Руки марать еще…

Он первым выскочил из троллейбуса, за ним потянулась остальная гопота. Задержался только мелкий. Посмотрел на меня с прищуром, смерил взглядом, можно сказать, с ног до головы.

– Еще встретимся, борзый! – сказал он и тоже по-быстрому ретировался.

Троллейбус захлопнул двери и загромыхал дальше вглубь трущоб.

– Ты обалдел так с ними разговаривать? – внезапно напустился на меня Бегемот, который за всей разборкой наблюдал, вжавшись в угол. – Да Бахмет теперь нам жизни никакой не даст! Будет возле дома подкарауливать!

– Вряд ли, – пожал плечами я. – Он же обычный трусливый чмошник.

– Он под Маркизом ходит, пожалуется, – Бегемот опасливо выглянул в окно, будто гопники могли бежать следом за троллейбусом. Но в темноте их было, конечно же, не видно.